Ночь с 5 на 6 ноября 1796 года в Санкт-Петербурге выдалась неспокойной. Императрицу Екатерину II хватил удар. Все произошло так неожиданно, что она не успела сделать никаких распоряжений о наследнике.

По петровскому закону о престолонаследии, император имел право назначать наследника по своему желанию. Желание Екатерины на сей счет‚ хотя и негласное‚ было давно известно: она хотела видеть на троне своего внука Александра. Но, во-первых‚ не смогли (или не захотели) найти официального завещания‚ составленного в пользу великого князя. Во-вторых‚ 15-летний Александр сам не высказывал активного желания царствовать. И, в-третьих‚ у императрицы был законный сын‚ отец Александра‚ великий князь Павел Петрович‚ чье имя уже с утра не сходило с уст придворных.

Павел приехал в Зимний посреди ночи в сопровождении сотни солдат гатчинского полка и сразу же прошел в спальню к матери‚ чтобы убедиться в том‚ что она действительно при смерти. Его вступление во дворец походило на штурм. Расставленные повсюду караулы в немецких мундирах вызывали шок у придворных‚ привыкших к изящной роскоши последних лет екатерининского двора. Императрица была еще жива в то время‚ как наследник и Безбородко‚ запершись в ее кабинете‚ жгли в камине какие-то бумаги. На площади под окнами дворца было заметно оживление. Горожане печалились о кончине «матушки-государыни»‚ однако шумно выражали свою радость‚ узнав, что царем станет Павел. То же было слышно и в солдатских казармах. Только в придворной среде было совсем невесело. По свидетельству графини Головиной‚ многие, узнав о смерти Екатерины и восшествии ее сына на трон, без устали повторяли: «Пришел конец всему: и ей‚ и нашему благополучию». Но для того чтобы понять, что же за человек оказался на российском престоле в тот ноябрьский день 1796 года‚ надо внимательно присмотреться к истории его жизни.

Он ждал 34 года

Эта история начинается 20 сентября 1754 года‚ когда в семье наследника русского престола произошло давно ожидаемое и даже требуемое событие: у дочери Петра I, русской императрицы Елизаветы Петровны родился внучатый племянник Павел. Бабушка была гораздо больше обрадована этим, чем отец ребенка, племянник императрицы, Гольштейн-Готторпский герцог Карл-Петр-Ульрих (великий князь Петр Федорович) и тем более мать новорожденного, София-Фредерика-Августа, принцесса Ангальт-Цербстская (великая княгиня Екатерина Алексеевна).

Принцессу выписали из Германии в качестве родильной машины. Машина оказалась с секретом. С первых дней своего приезда захудалая Цербстская принцесса поставила перед собой задачу добиться верховной власти в России. Честолюбивая немка понимала, что с рождением сына ее и без того слабые надежды на российский престол рушатся. Все последующие взаимоотношения матери и сына так и складывались – как отношения политических противников в борьбе за власть. Что до Елизаветы, то она сделала все возможное, чтобы расширить пропасть между ними: особенные знаки внимания новорожденному, подчеркнутая холодность к великой княгине, которую и раньше-то не очень баловали вниманием. Намек ясен: произвела на свет то, что заказывали, – можешь уходить со сцены. Понимала ли Елизавета Петровна, что она делает? Во всяком случае, в конце царствования она изменила свое отношение к невестке, окончательно махнув рукой на племянника. Она увидела, что скромная Цербстская принцесса превратилась в важную политическую фигуру при русском дворе, оценила ее работоспособность и организаторский талант. Слишком поздно поняла Елизавета, какого серьезного врага она создала своему любимому внуку, но времени на исправление ошибок уже не оставалось.

Елизавета Петровна умерла 24 декабря 1761 года, когда Павлу было всего 7 лет. Эти первые семь лет, наверное, были счастливейшими в его жизни. Ребенок рос окруженный вниманием и заботой многочисленной дворцовой прислуги, в основном русской. В раннем детстве великий князь редко слышал иностранную речь. Императрица баловала внука, проводила с ним много времени, особенно в последние два года. Образ доброй русской бабушки, иногда приходившей проведать его даже ночью, навсегда остался в памяти великого князя. Изредка заходил к нему и отец, почти всегда пьяный. Он глядел на сына с оттенком какой-то грустной нежности. Их отношения нельзя было назвать близкими, но Павлу было обидно видеть, как окружающие открыто пренебрегают отцом и смеются над ним. Это сочувствие и жалость к отцу многократно возросли после его короткого царствования, завершившегося дворцовым переворотом в пользу Екатерины.

Смерть Елизаветы, неожиданное исчезновение Петра, туманные слухи о его насильственной смерти потрясли восьмилетнего мальчика. Позднее жалость к убитому отцу переросла в самое настоящее поклонение. Подросший Павел очень любил читать шекспировские трагедии и втихомолку сравнивал себя с принцем Гамлетом, призванным отомстить за отца. Но реальная жизнь осложнялась тем, что у «российского Гамлета» не было коварного дяди и обманутой матери. Злодеем, причем не скрывавшим причастности к убийству, была сама мать.

Известно, какой тяжелый отпечаток накладывает на всю жизнь человека нехватка или отсутствие материнской ласки. Трудно представить себе те разрушения, которые должна была произвести в чувствительной душе Павла многолетняя незатухающая война с собственной матерью. Причем Екатерина первой наносила удары и всегда одерживала победу. Захватив престол, Екатерина поторопилась выместить все свои восемнадцатилетние унижения при русском дворе, и самой удобной и безопасной мишенью оказался маленький Павел. Ему припомнили и мягкость отца, и ласки бабушки. Но слишком многие из тех, кто поддержал переворот, надеялись на воцарение наследника вскоре после его совершеннолетия. И Екатерина уступила, твердо решив в глубине души не допускать Павла к трону. Так много претерпевшая от «государственного» подхода Елизаветы новая императрица открыто взяла его на вооружение.

Первым делом наследника постарались лишить всякого систематического образования. Первый, полюбившийся Павлу наставник, Порошин, был вскоре уволен, а новые искусно подобранные учителя не просвещали Павла, а, скорее, перегружали его детский ум множеством непонятных и разрозненных подробностей, ни о чем не дававших ясного представления. К тому же, многие из них догадывались о своей роли и смело преподавали по принципу «чем скучнее, тем лучше». Здесь особенно усердствовал преподаватель «государственных наук» Григорий Теплов, заваливший подростка судебными делами и статистическими отчетами. После этих занятий Павел всю жизнь ненавидел черновую кропотливую работу с документами, стараясь разрешить любую проблему как можно быстрее, не вникая в ее суть. Немудрено, что после семи лет такого «образования», дополненного тяжелыми впечатлениями от редких встреч с матерью, сыпавшей «остроумными замечаниями» по поводу его умственного развития, у ребенка сформировался капризный и раздражительный характер. О своенравных поступках наследника поползли слухи при дворе, и многие серьезно задумывались о последствиях его возможного правления. Екатерина блестяще выиграла первую схватку.

Но Павел был слишком мал для ответных ударов. Он рос под присмотром русского дипломата Никиты Панина, выбранного воспитателем еще Елизаветой. Панин провел с мальчиком 13 лет и искренне к нему привязался. Из всей российской придворной знати он лучше всего мог понять причины странного поведения наследника и горячо поддерживал идею о передаче ему престола.

Екатерина, стремясь рассорить едва достигшего совершеннолетия сына с наставником, окончательно прекращает его учебные занятия и в 1773 году самовластно женит сына на Гессен-Дармштадтской принцессе Вильгельмине (получившей в крещении имя Наталья Алексеевна). Однако новая великая княгиня оказалась очень решительной женщиной и прямо подталкивала Павла к захвату власти, от которой он отказывался. Во главе заговора оказался Панин. Он, на беду наследника, был еще и крупным масоном, первым российским конституционалистом. Переворот был обречен на неудачу. Екатерина имела слишком много восхищенных поклонников и добровольных помощников при дворе. Когда в 1776 году императрица узнала, что на трон может взойти ее сын, да еще с конституцией, меры были приняты незамедлительно. Панина отстранили от государственных дел (казнить нельзя: он слишком крупная политическая фигура), ему запретили видеться с наследником. Великая княгиня Наталья умерла после неудачных родов (предположительно, она была отравлена по приказу императрицы). Через шесть лет Павел потерял и Панина. Сам великий князь на 20 лет отправился не то в ссылку, не то в изгнание – из Санкт-Петербурга в Гатчину. Больше он был не опасен.

Эти 20 лет окончательно сформировали характер Павла. Его вторично женили на Вюртембергской принцессе Софии (Марии Федоровне) с той же целью, как некогда его отца. Двух родившихся следом детей – Александра и Константина – Екатерина отобрала у родителей и воспитывала старшего как будущего наследника. Изредка Екатерина вызывала сына в столицу для участия в подписании дипломатических документов, чтобы еще раз унизить его в присутствии окружающих. Запертый в Гатчине, он был полностью лишен доступа даже к самым незначительным государственным делам и без устали муштровал на плацу свой полк – единственное, чем он мог по-настоящему управлять. Были прочитаны все книги, которые можно было достать. Особенно увлекали его исторические трактаты и романы о временах европейского рыцарства. Наследник и сам иногда был не прочь поиграть в Средневековье. Забава тем более простительная‚ что при материнском дворе в моде были совсем другие игры. Каждый новый фаворит стремился перещеголять предшественника в просвещенном изысканном цинизме. Наследнику оставалось одно – ждать. Не желание власти, а постоянный страх смерти от руки убийц, нанятых матерью, вот что мучило Павла. Кто знает, может быть, в Петербурге императрица ничуть не меньше опасалась дворцового переворота? И может быть, желала смерти своему сыну…

Между тем общее положение империи, несмотря на ряд блестящих внешнеполитических успехов Екатерины II и ее соратников, оставалось весьма тяжелым. XVIII столетие вообще во многом было решающим для судьбы России. Реформы Петра I поставили ее в ряд ведущих мировых держав‚ продвинув ее на столетие вперед в техническом отношении. Однако те же реформы разрушили древние основы русского государства – прочные социальные и культурные связи между сословиями, в целях укрепления государственного аппарата противопоставив интересы помещиков и крестьян. Крепостное право окончательно превратилось из особой «московской» формы социальной организации (служебной повинности) в стандартную аристократическую привилегию. Это положение было крайне несправедливо. Ведь после смерти Петра российское дворянство несло все меньше тягот служебного сословия, продолжая активно противиться всеобщему уравнению в правах. К тому же дворянство‚ которое со времен Петра захлестнул поток западноевропейской культуры‚ все больше отрывалось от традиционных для России ценностей‚ все меньше способно было понять нужды и чаяния собственного народа‚ произвольно истолковывая их в духе новомодных западных философских учений. Культура высших и низших слоев населения уже при Екатерине начала развиваться обособленно‚ грозя со временем разрушить национальное единство. Восстание Пугачева показало это очень наглядно. Что же могло спасти Россию от внутреннего разлома или хотя бы отодвинуть его?

Православная Церковь‚ обычно объединявшая русский народ в тяжелые времена‚ еще со времен Петра I была почти лишена возможности серьезно влиять на развитие событий и политику государственной власти. К тому же она не пользовалась авторитетом в среде «просвещенного сословия». В начале XVIII века монастыри фактически отстранили от дела образования и науки, переложив его на новые, «светские», структуры (до этого Церковь успешно выполняла просветительские задачи почти семь столетий!), а в середине века государство отняло у них богатейшие, населенные зажиточными крестьянами земли. Отняло лишь затем, чтобы получить новый ресурс для продолжения политики беспрерывных земельных раздач растущей как на дрожжах военно-дворянской корпорации. Но если прежние, окраинные раздачи и переделы земель действительно укрепляли государство, то мгновенное уничтожение десятков старейших в нечерноземной России центров культурного сельского хозяйства и торговли (большинство ярмарок было приурочено к праздникам покровительствовавших им православных обителей), бывших одновременно центрами независимого мелкого кредита, благотворительности и широкой социальной помощи, вело лишь к дальнейшему подрыву местных рынков и экономической мощи страны в целом.

Русский язык и общенациональная культура‚ позволившие в свое время спасти культурную целостность России от раздробленности на княжества‚ тоже были не в почете при дворе. Оставалось государство‚ бесконечное укрепление которого было завещано Петром всем своим наследникам. Машина бюрократического аппарата‚ запущенная Петром‚ обладала такой мощностью‚ что в перспективе была способна сокрушить любые сословные привилегии и перегородки. К тому же она опиралась на единственный древний принцип‚ не нарушенный Петром и свято чтившийся большинством населения России‚ – принцип самодержавия (неограниченного суверенитета верховной власти). Но большинство преемников Петра были слишком слабы или нерешительны‚ чтобы использовать этот принцип во всей своей полноте. Они покорно следовали в фарватере дворянской сословной политики‚ ловко используя противоречия между придворными группами для того‚ чтобы хоть немного усилить свою власть. Екатерина довела это лавирование до совершенства. Конец XVIII столетия считается «золотым веком российского дворянства». Оно было сильным‚ как никогда‚ и спокойным в сознании своей силы. Но открытым оставался вопрос: кто в интересах страны рискнет нарушить это спокойствие?

Чего он хотел?

7 ноября 1796 года «золотой век российского дворянства» закончился. На престол вступил император, имевший свои представления о значении сословий и государственных интересах. Во многом эти представления были построены «от противного» – в противовес принципам Екатерины. Однако немало было продумано самостоятельно, благо на размышления было отведено 30 лет. А главное – накопился большой запас энергии, долго не имевший выхода. Итак, переделать все по-своему и как можно скорее! Очень наивно, но не всегда бессмысленно.

Хотя Павел не любил слово «реформа» не меньше‚ чем слово «революция»‚ он никогда не сбрасывал со счетов того‚ что со времен Петра Великого российское самодержавие всегда находилось в авангарде перемен. Примеривая на себя роль феодального сюзерена‚ а позднее – цепь великого магистра Мальтийского ордена‚ Павел всецело оставался человеком нового времени‚ мечтающим об идеальном государственном устройстве. Государство должно быть преобразовано из аристократической вольницы в жесткую иерархическую структуру‚ во главе которой находится царь‚ обладающий всеми возможными властными полномочиями. Сословия‚ классы‚ социальные слои постепенно теряют особые неотчуждаемые права‚ полностью подчиняясь лишь самодержцу‚ олицетворяющему небесный Божий закон и земной государственный порядок. Аристократия должна постепенно исчезнуть‚ как и лично зависимое крестьянство. На смену сословной иерархии должны прийти равноправные подданные.

Французская революция не только усилила неприязнь Павла к философии Просвещения XVIII века‚ но и лишний раз убедила его в том‚ что российскому государственному механизму требуются серьезные изменения. Екатерининский просвещенный деспотизм, по его мнению, медленно‚ но верно вел страну к гибели‚ провоцируя социальный взрыв‚ грозным предвестником которого был Пугачевский бунт. И для того чтобы избежать этого взрыва‚ необходимо было не только ужесточить режим‚ но и срочно провести реорганизацию системы управления страной. Заметим: Павел единственный из самодержавных реформаторов после Петра планировал начать ее «сверху» в буквальном смысле слова‚ то есть урезать права аристократии (в пользу государства). Конечно‚ крестьяне в таких переменах поначалу оставались молчаливыми статистами‚ их еще долго не собирались привлекать к управлению. Но хотя по приказу Павла было запрещено употреблять в печатных изданиях слово «гражданин»‚ он больше чем кто-либо другой в XVIII веке старался сделать крестьян и мещан гражданами‚ выводя их за рамки сословного строя и «прикрепляя» непосредственно к государству.

Программа достаточно стройная‚ соответствующая своему времени, но совершенно не учитывавшая амбиций российского правящего слоя. Именно это трагическое несоответствие‚ порожденное гатчинской изоляцией и пережитыми душевными волнениями‚ было принято современниками‚ а вслед за ними и историками за «варварскую дикость»‚ даже за сумасшествие. Тогдашние столпы российской общественной мысли (за исключением амнистированного Радищева)‚ испуганные революцией, стояли либо за то‚ чтобы проводить дальнейшие реформы за счет крестьян‚ либо не проводить их вообще. Если бы в конце XVIII века уже существовало понятие «тоталитаризм»‚ современники не задумались бы применить его к павловскому режиму. Но политическая программа Павла была не более утопична‚ чем философия его времени. XVIII век – век расцвета социальных утопий. Дидро и Вольтер предрекали создание просвещенными монархами унитарного государства на основе Общественного договора и видели элементы своей программы в реформах начала царствования Екатерины. Если приглядеться‚ действительным сторонником идеи единого равноправного государства явился ее сын‚ ненавидевший французских «просветителей». При этом его политическая практика оказалась не более жестокой‚ чем демократический террор французского Конвента или последовавшие за ним контрреволюционные репрессии Директории и Наполеона.

Первой «жертвой» преобразований уже в 1796-м стала армия. Уже много раз ученые и журналисты разбирали пресловутое «гатчинское наследство»: парады, парики, палки и т. п. Но стоит вспомнить и о распущенном рекрутском наборе 1795 года, половина которого была украдена офицерами для своих имений; о поголовной ревизии ведомства снабжения армии, выявившей колоссальные воровство и злоупотребления; о последовавшем сокращении военного бюджета; о превращении гвардии из придворной охраны в боевую единицу. (На смотр 1797 года был вызван весь личный офицерский состав, что положило конец службе в имениях и записи в полковые списки неродившихся младенцев, вроде пушкинского Гринева.) Те же бесконечные парады и маневры положили начало регулярным учениям русской армии (что очень пригодилось потом, в эпоху наполеоновских войн), до этого сидевшей на зимних квартирах в отсутствие войны. При Павле солдат, безусловно, больше гоняли на плацу, строже наказывали, но в тоже время их наконец стали регулярно кормить и тепло одевать зимой, что принесло императору небывалую популярность в войсках. Но больше всего офицеров возмутило введение телесных наказаний. Не вообще солдатам, а конкретно для благородного сословия. Это пахло нездоровым сословным равенством.

Помещиков тоже попробовали прижать. Впервые крепостные крестьяне стали приносить императору личную присягу (раньше за них это делал помещик). При продаже запрещали разделять семьи. Вышел знаменитый указ-манифест «о трехдневной барщине», текст которого, в частности, гласил: «Закон Божий, в Десятословии нам преподанный, научает нас седьмой день посвящать Богу; почему в день настоящий, торжеством веры прославленный и в который мы удостоились воспринять священное миропомазание и царское на прародительском престоле нашем венчание, почитаем долгом нашим пред Творцом всех благ Подателем подтвердить во всей империи нашей о точном и непременном сего закона исполнении, повелевая всем и каждому наблюдать, дабы никто и ни под каким видом не дерзал в воскресные дни принуждать крестьян к работам…»

Хотя речь еще не шла об отмене или даже серьезном ограничении крепостного права, просвещенные земле- и душевладельцы забеспокоились: как может власть, пусть даже царская, вмешиваться в то, как они распоряжаются своей наследственной собственностью? Екатерина такого себе не позволяла! Эти господа пока не понимали, что крестьяне – основной источник государственного дохода, и потому разорять их невыгодно. А вот помещиков не худо бы заставить оплатить расходы на содержание выборных органов местного управления, ведь они состоят исключительно из дворянства. Было и еще одно покушение на «священное право благородного сословия» – свободу от налогообложения.

Между тем общее налоговое бремя облегчилось. Отмена хлебной повинности (по свидетельству русского агронома А.Т. Болотова, произведшая «благодетельные действия во всем государстве») сопровождалась сложением недоимок за 1797 год и льготной продажей соли (до середины XIX века соль фактически была народной валютой). В рамках борьбы с инфляцией дворцовые расходы сокращались в 10 (!) раз, значительная часть серебряных дворцовых сервизов была перелита на монету, пущенную в оборот. Параллельно из обращения за государственный счет была выведена необеспеченная масса бумажных денег. На Дворцовой площади сожгли свыше пяти миллионов рублей ассигнациями.

Чиновничество также было в страхе. Взятки (при Екатерине дававшиеся открыто) искоренялись беспощадно. Особенно это касалось столичного аппарата, который сотрясали постоянные проверки. Неслыханное дело: служащие должны не опаздывать и весь рабочий день находиться на своем месте! Сам император вставал в 5 утра, слушал текущие доклады и новости, а потом вместе с наследниками отправлялся ревизовать столичные учреждения и гвардейские части. Сократилось количество губерний и уездов, а стало быть, и количество бюрократов, необходимых для заполнения соответствующих мест.

Православная Церковь тоже получила определенные надежды на религиозное возрождение. Новый император, в отличие от своей матери, был не равнодушен к Православию. Его законоучитель и духовный наставник будущий митрополит Платон (Левшин), венчавший потом Павла на царство, так писал о его вере: «Высокий воспитанник, по счастью, всегда был к набожности расположен, и рассуждение ли, разговор ли относительно Бога и веры были ему всегда приятны. Сие, по примечанию, ему внедрено было с млеком покойною императрицей Елизаветой Петровной, которая горячо любила его и воспитывала приставленными от нее весьма набожными женскими особами».

По некоторым свидетельствам, император нередко проявлял черты прозорливости под видом юродства. Так, известен из мемуарной литературы случай, когда Павел Петрович повелел отправить в Сибирь офицера, неудовлетворительно выступившего на военных маневрах, но, склонившись на просьбы окружающих о помиловании, все-таки воскликнул: «Я чувствую, что человек, за которого вы просите, – негодяй!». Впоследствии открылось, что этот офицер убил собственную мать. Еще один случай: офицер-гвардеец, имевший жену и детей, решил увозом овладеть молодой девушкой. Но та не соглашалась ехать без венчания. Тогда товарищ этого офицера по полку переоделся священником и разыграл тайный обряд. Через некоторое время оставленная с прижитым от соблазнителя ребенком женщина, разузнав, что ее мнимый муж имеет законную семью, обратилась с жалобой к государю. «Император вошел в положение несчастной, – вспоминала Е.П. Янькова, – и положил замечательное решение: похитителя ее велел разжаловать и сослать, молодую женщину признать имеющею право на фамилию соблазнителя и дочь их законную, а венчавшего офицера постричь в монахи. В резолюции было сказано, что “так как он имеет склонность к духовной жизни, то и послать его в монастырь и постричь в монахи”. Офицера отвезли куда-то далеко и постригли. Он был вне себя от такой неожиданной развязки своего легкомысленного поступка и жил совсем не по-монашески, но потом благодать Божия коснулась его сердца; он раскаялся, пришел в себя и, когда был уже немолод, вел жизнь самую строгую и считался опытным и весьма хорошим старцем».

Все это, правда, не помешало Павлу принять титул главы католического Мальтийского ордена. Однако сделано это было не только по политическим соображениям. Это была попытка воскресить в рамках ордена (кстати, никогда до этого не подчинявшегося папе Римскому) древнее византийское братство святого Иоанна Предтечи, из которого и возникли когда-то иерусалимские «госпитальеры». Кроме того, стоит отметить, что Мальтийский орден в целях самосохранения сам отдал себя под покровительство России и императора Павла. 12 октября 1799 года в Гатчину торжественно были принесены святыни ордена: десница святого Иоанна Крестителя, частица Креста Господня и Филермская икона Божией Матери. Всеми этими сокровищами Россия обладала вплоть до 1917 года.

Вообще Павел – первый император, смягчивший в своей политике линию Петра I на ущемление прав Церкви во имя государственных интересов. Он прежде всего стремился к тому, чтобы священство имело более «соответственные важности сана своего образ и состояние». Так, когда Святейший Синод сделал представление об избавлении священников и диаконов от телесных наказаний, император утвердил его (оно не успело вступить в законную силу до 1801 года), продолжая придерживаться практики восстановления подобных наказаний для дворян-офицеров.

Предпринимались меры к улучшению быта белого духовенства: состоящим на штатном жаловании были увеличены оклады, а там, где не было установлено жалование, на прихожан возложили заботу по обработке священнических наделов, которую можно было заменить соответствующим хлебным взносом натурой или денежной суммой. В 1797 и 1799 годах штатные оклады из казны на духовное ведомство по годовым государственным сметам были увеличены вдвое против прежнего. Казенные дотации духовенству, таким образом, достигли почти одного миллиона рублей. Кроме того, в 1797 году были удвоены участки земли для архиерейских домов. Дополнительно (впервые со времен екатерининской секуляризации!) архиереям и монастырям были отведены мельницы, рыбные ловли и другие угодья. Впервые в истории России были узаконены меры для обеспечения вдов и сирот духовного сословия.

При императоре Павле военное духовенство было выделено в особое ведомство и получило своего главу – протопресвитера армии и флота. Вообще для поощрения к более ревностному исполнению своего служения императором был введен порядок награждения духовных лиц орденами и знаками внешнего отличия. (Сейчас этот порядок глубоко укоренился в Церкви‚ но тогда он вызвал некоторое смущение.) По личному почину государя был учрежден и наградной наперсный крест. До революции на обратной стороне всех синодальных крестов стояла буква «П» – инициал Павла Петровича. При нем были также учреждены духовные академии в Петербурге и в Казани и несколько новых семинарий.

Неожиданно получил часть гражданских прав и такой большой слой российского общества‚ как раскольники. Государь впервые пошел на компромисс в этом вопросе и позволил лояльно настроенным старообрядцам иметь свои молельные дома и служить в них по древнему обычаю. Старообрядцы (разумеется, далеко не все), в свою очередь, готовы были признать синодальную Церковь и принять от нее священников. В 1800 году окончательно было утверждено положение о единоверческих церквях.

Возродились и петровские традиции сотрудничества с купечеством. Учреждение коммерц-коллегии в конце 1800 года выглядело как начало глобальной реформы управления. Еще бы‚ ведь 13 из 23 ее членов (больше половины!) выбирались купцами из своей среды. И это в то время‚ когда дворянские выборы были ограничены. Естественно‚ Александр‚ придя к власти (между прочим‚ с лозунгом конституции), отменил это демократическое распоряжение одним из первых.

Но никому из наследников Павла и в голову не пришло отменять важнейший из принятых им государственных актов – закон 5 апреля 1797 года о престолонаследии. Этим законом была наконец закрыта роковая брешь‚ пробитая Петровским указом 1722 года. Отныне наследование престола (только по мужской линии!) приобретало четкий юридический характер‚ и никакая Екатерина или Анна не могли уже претендовать на него самочинно. Значение закона столь велико‚ что Ключевский‚ к примеру‚ назвал его «первым положительным основным законом в нашем законодательстве»‚ ведь он, укрепляя самодержавие как институт власти‚ ограничивал произвол и амбиции отдельных личностей, служил своеобразной профилактикой возможных переворотов и заговоров.

Разумеется, рядом с серьезными нововведениями можно заметить и громадное количество подробно расписанных мелочей: запрещение некоторых видов и фасонов одежды, указания, когда горожане должны вставать и ложиться спать, как надо ездить и ходить по улицам, в какой цвет красить дома… И за нарушения всего этого – штрафы, аресты, увольнения. С одной стороны, сказались роковые уроки Теплова: император не умел отделить мелких дел от крупных. С другой – то, что кажется нам мелочами (фасон шляп), в конце XVIII века имело важную символическую нагрузку и демонстрировало окружающим приверженность к той или иной идеологической партии. В конце концов, «санкюлоты» и «фригийские колпаки» родились отнюдь не в России.

Пожалуй, главная отрицательная черта Павловского правления – неровное доверие к людям, неумение подбирать друзей и соратников и расставлять кадры. Все окружающие – от наследника престола Александра до последнего петербургского поручика – были под подозрением. Император менял высших сановников так быстро, что они не успевали войти в курс дела. За малейшую провинность могла последовать опала. Впрочем, император умел быть и великодушным: из тюрьмы был освобожден Радищев; ссора с Суворовым закончилась тем, что Павел просил прощения (а потом произвел полководца в генералиссимусы); убийце отца Алексею Орлову было назначено «суровое» наказание – идти несколько кварталов за гробом своей жертвы, сняв шляпу.

И все же кадровая политика императора была в высшей степени непредсказуемой. Самые преданные ему люди жили в той же постоянной тревоге за свое будущее, что и записные придворные негодяи. Насаждая беспрекословное подчинение, Павел часто терял честных людей в своем окружении. На смену им приходили подлецы, готовые выполнить любой поспешный указ, окарикатурив императорскую волю. Сначала Павла боялись, но потом, видя бесконечный поток плохо исполнявшихся указов, начали над ним тихонько посмеиваться. Еще 100 лет назад насмешки над подобными преобразованиями дорого бы обошлись весельчакам. Но Павел не имел такого непререкаемого авторитета, как его великий прадед, в людях же разбирался хуже. Да и Россия была уже не та, что при Петре: тогда она покорно сбривала бороды, теперь возмущалась запрещением носить круглые шляпы.

Вообще все общество было возмущено. Мемуаристы потом представили это настроение как единый порыв, но причины возмущения были часто противоположны. Боевые офицеры школы Суворова были раздражены новой военной доктриной; такие генералы, как Бенигсен, беспокоились о сокращении своих доходов за счет казны; гвардейская молодежь была недовольна новым строгим уставом службы; высшая знать империи – «екатерининские орлы» – лишены возможности смешивать государственные интересы и личную выгоду, как в былые времена; чиновники рангом пониже все же воровали, но с большой оглядкой; городские обыватели злились на новые указы о том, когда они должны гасить свет. Тяжелее всего приходилось просвещенным «новым людям»: они не могли смириться с возрождением самодержавных принципов, слышались призывы покончить с «азиатским деспотизмом» (попробовал бы кто заявить такое при Петре!), однако многие ясно видели несправедливости предыдущего царствования. Большинство из них все-таки было убежденными монархистами, Павел мог бы найти здесь опору для своих преобразований, надо было только дать больше свободы в действиях, не связывать руки постоянными мелкими распоряжениями. Но царь, не привыкший доверять людям, вмешивался буквально во все. Он один, без инициативных помощников, хотел управлять своей империей. В конце XVIII века это было уже решительно невозможно.

За что его не любили?

Тем более невозможно было вести европейскую дипломатическую игру на рыцарских началах. Свою внешнюю политику Павел начинал как миротворец: он отменил и готовящееся вторжение во Францию‚ и поход в Персию‚ и очередные рейды Черноморского флота к турецким берегам‚ но отменить всеевропейский мировой пожар было не в его силах. Объявление в гамбургской газете‚ предлагавшее решить судьбы государств поединком их монархов с первыми министрами в качестве секундантов‚ вызвало всеобщее недоумение. Наполеон тогда открыто назвал Павла «русским Дон-Кихотом»‚ остальные главы правительств смолчали.

Тем не менее долго стоять в стороне от европейского конфликта было невозможно. К России со всех сторон обращались испуганные европейские монархии: просьбу о покровительстве принесли мальтийские рыцари (остров которых был уже под угрозой французской оккупации); Австрии и Англии нужна была союзная русская армия; даже Турция обратилась к Павлу с мольбой о защите своих средиземноморских берегов и Египта от французского десанта. В результате возникла вторая антифранцузская коалиция 1798–1799 годов.

Русский экспедиционный корпус под командованием Суворова уже в апреле 1799 года был готов к вторжению во Францию. Но это не вязалось с планами союзного австрийского правительства‚ стремившегося округлить свои владения за счет «освобожденных» итальянских территорий. Суворов был вынужден подчиниться‚ и уже к началу августа северную Италию полностью очистили от французов. Республиканские армии были разгромлены‚ крепостные гарнизоны сдались. Не менее серьезно показала себя объединенная русско-турецкая эскадра под командованием ныне причисленного к лику святых адмирала Федора Ушакова‚ освободившая с сентября 1798 по февраль 1799 годов Ионические острова у побережья Греции. (Между прочим, одной из причин согласия императора на этот поход была опасность надругательства французов над мощами святителя Спиридона Тримифунтского, которые с XV века хранились на острове Корфу (Керкира). Павел очень почитал святителя Спиридона как покровителя своего старшего сына и наследника Александра. Почти неприступная крепость Корфу была взята штурмом с моря 18 февраля 1799 года.) Примечательно‚ что Ушаков учредил на освобожденных им островах независимую республику (позднее архипелаг оккупировали и более полувека удерживали англичане) и организовал выборы местных властей при полном одобрении Павла‚ проявившего здесь удивительную политическую терпимость. Далее эскадра Ушакова, имея минимальное количество морской пехоты, провела операции по освобождению Палермо‚ Неаполя и всей южной Италии‚ закончившиеся 30 сентября броском русских моряков на Рим.

Союзники России по коалиции были напуганы такими впечатляющими военными успехами. Им вовсе не хотелось усиливать авторитет Российской империи за счет Французской республики. В сентябре 1798 года австрийцы оставили русскую армию в Швейцарии наедине со свежими превосходящими силами противника‚ и только полководческое искусство Суворова спасло ее от полного уничтожения. 1 сентября Ушакова без предупреждения покинула турецкая эскадра. Что же касается англичан‚ то их флот во главе с Нельсоном блокировал Мальту и не подпустил к ней русские корабли. «Союзники» показали свое подлинное лицо. Разгневанный Павел отозвал Суворова и Ушакова из Средиземноморья.

В 1800 году Павел заключил с Наполеоном выгодный для России антианглийский союз. Франция предложила России Константинополь и полный раздел Турции. Балтийский и Черноморский флоты были приведены в полную боевую готовность. В то же самое время с одобрения Наполеона 30-тысячный казачий корпус Орлова двигался на Индию через казахские степи. Англия оказалась перед лицом самой страшной со времен Елизаветы I угрозы.

А если интересы Англии и внутренней российской оппозиции совпадали?.. Британская дипломатия в Петербурге пустила в ход все свои средства и связи, чтобы разворошить тлеющий внутренний заговор. Секретные суммы английского посольства золотым дождем пролились на благоприятную почву. Недовольные наконец нашли общий язык: армию представлял Бенигсен, высшее дворянство – Зубов, про-английски настроенную бюрократию – Никита Панин (племянник воспитателя Павла). Панин же привлек к участию в заговоре наследника престола великого князя Александра. Узнав о возможной отмене надоевшего армейского распорядка, в дело с радостью включились десятки молодых гвардейских офицеров. Но душой заговора стал любимец императора генерал-губернатор Петербурга граф фон дер Пален. Павел до последнего дня был уверен в его преданности.

Заговор очень ярко проиллюстрировал парадоксальную ситуацию, сложившуюся при Павловском дворе. Дело в том‚ что император не был уверен ни в ком‚ но именно в силу этого он должен был оказывать свое доверие урывками в общем-то случайным людям. У него не было друзей‚ не было единомышленников – только подданные, и то не самого первого сорта. Уничтожить заговор как таковой не представлялось возможным еще и потому‚ что он существовал всегда. Подспудное недовольство разных дворянских группировок теми или иными правительственными мерами в Павловское царствование достигло опасной высоты. Когда всякого несогласного заранее считают заговорщиком‚ ему психологически легче перейти ту черту‚ которая отделяет пассивное неприятие перемен от активного противодействия им. При всем этом нужно помнить‚ что при дворе еще было много «екатерининцев». Гнев же императора был так же страшен‚ как и скоротечен‚ поэтому Павел оказался неспособен на сколько-нибудь последовательные репрессии. Его мягкий характер не подходил для той политической системы‚ которую он сам пытался ввести.

В результате, когда после полуночи 11 марта 1801 года заговорщики ворвались в Михайловский дворец, там не нашлось ни одного офицера, способного встать на защиту императора. Главной заботой заговорщиков было не допустить во дворец солдат. Часовых сняли с постов их начальники, двум лакеям разбили головы. В спальне с Павлом покончили за несколько минут. Как некогда Петр III, он был задушен длинным офицерским шарфом. Весть о его смерти Петербург встретил заранее подготовленным фейерверком и всеобщим ликованием. Как это ни кажется смешным, но все поспешили показаться на улицах в недавно запрещенных нарядах. А в парадной зале Зимнего дворца собрались все высшие сановники России, имя молодого императора Александра уже звучало у всех на устах. Из покоев вышел 23-летний юноша и под радостный шепот присутствующих торжественно произнес: «Батюшка скончались апоплексическим ударом. При мне все будет, как при бабушке».

Эти слова казались посмертной и окончательной победой Екатерины II над своим сыном. Проигравший поплатился жизнью. Чем же должна была расплачиваться Россия?

Павловское царствование доступные сегодня массовому читателю книги российских историков оценивают по-разному. К примеру, Н.М. Карамзин в написанной по горячим следам «Записке о древней и новой России» (1811 год) сказал: «Заговоры да устрашают государей для спокойствия народов!» По его мнению, из деспотизма невозможно извлечь никаких полезных уроков‚ его можно только свергнуть или достойно переносить. Выходит, противоречивость Павловских указов не более чем самодурство тирана? К концу XIX века такая точка зрения уже казалась примитивной. В.О. Ключевский писал‚ что «царствование Павла было временем‚ когда была заявлена новая программа деятельности». «Хотя, – тут же оговорился он, – пункты этой программы не только не были осуществлены‚ но и постепенно даже исчезли из нее. Гораздо серьезней и последовательней начала осуществляться эта программа преемниками Павла». Н.К. Шильдер‚ первый историк царствования Павла‚ также согласился‚ что антиекатерининская государственно-политическая направленность «продолжала существовать» всю первую половину XIX века‚ и «преемственность Павловских преданий во многом уцелела». Он возложил на них вину и за военные поселения‚ и за 14 декабря‚ за «рыцарскую внешнюю политику»‚ и за поражение России в Крымской войне. Той же точки зрения‚ видимо‚ держались и исторический публицист Казимир Валишевский, и известный русский писатель Дмитрий Мережковский. Лишь изданный мизерным тиражом в годы Первой мировой войны труд М.В. Клочкова – единственный‚ где скрупулезно исследована законодательная политика Павла‚ – возражает на эти упреки тем‚ что именно при Павле началась военная реформа‚ подготовившая армию к войне 1812 года‚ были предприняты первые шаги в ограничении крепостного права‚ а также заложены основы законодательного корпуса Российской империи. В 1916 году в околоцерковных кругах даже началось движение по канонизации невинно убиенного императора. По крайней мере, его могила в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга считалась среди простого народа чудотворной и была постоянно усыпана свежими цветами. В соборе даже существовала специальная книга, куда записывались чудеса, произошедшие по молитвам у этой могилы.

Леволиберальные‚ а следом за ними и советские историки были склонны приуменьшать значение Павловского царствования в истории России. Они, безусловно, не испытывали никакого пиетета к Екатерине II‚ однако рассматривали Павла лишь как частный случай особо жестокого проявления абсолютизма (в чем заключалась «особая жестокость», обычно умалчивалось)‚ в корне не отличавшегося ни от предшественников‚ ни от наследников. Только в середине 1980 годов Н.Я. Эйдельман попытался понять социальный смысл Павловской консервативно-реформаторской утопии. Этому автору принадлежит и заслуга реабилитации имени Павла в глазах интеллигенции. Вышедшие за последние 10–15 лет книги в основном суммируют все высказанные точки зрения, не делая особенно глубоких и новых выводов. Видимо‚ окончательное суждение о том‚ кем же именно был император Павел Петрович, а также насколько реальна была его политическая программа и какое место она занимает в последующей российской истории, еще предстоит вынести. Предстоит вынести такое суждение и Русской Православной Церкви, вновь поставленной перед вопросом о возможности прославления Павла I как мученика за веру.

Мне же хотелось бы еще раз обратить внимание на то‚ что Павел был не только дальновидным или, напротив, неудачливым государственным деятелем. Как и прославленный недавно государь-мученик Николай Александрович, Павел Петрович был прежде всего человеком очень трагической судьбы. Еще в 1776 году он писал в частном письме: «Для меня не существует ни партий, ни интересов, кроме интересов государства, а при моем характере мне тяжело видеть, что дела идут вкривь и вкось и что причиною тому небрежность и личные виды. Я желаю лучше быть ненавидимым за правое дело, чем любимым за дело неправое». Но окружавшие его люди‚ как правило‚ не хотели даже понять причин его поведения. Что же касается посмертной репутации‚ то она до недавнего времени была самой ужасной после Ивана Грозного. Конечно‚ легче объяснить нелогичные с нашей точки зрения поступки человека‚ назвав его идиотом или злодеем. Однако это вряд ли будет верно. Поэтому мне хотелось бы закончить эту статью цитатой из размышлений поэта Владислава Ходасевича: «Когда русское общество говорит‚ что смерть Павла была расплатой за его притеснения‚ оно забывает‚ что он теснил тех‚ кто раскинулся слишком широко‚ тех сильных и многоправных‚ кто должен быть стеснен и обуздан ради бесправных и слабых. Может быть‚ это и была историческая ошибка его. Но какая в ней моральная высота! Он любил справедливость – мы к нему несправедливы. Он был рыцарем – убит из-за угла. Ругаем из-за угла…».

ЛЕКЦИЯ III

Царствование Павла I. – Его место в истории. – Биографические данные. – Общий характер правительственной деятельности Павла. – Крестьянский вопрос при Павле. – Отношение Павла к другим сословиям. – Отношение общества к Павлу. – Положение финансов в царствование Павла и его внешняя политика. – Итоги царствования.

Значение царствования Павла

Портрет императора Павла. Художник С. Щукин

На рубеже XVIII и XIX столетий лежит четырехлетнее царствование Павла.

Этот короткий период, находившийся до недавнего времени во многих отношениях под цензурным запретом, издавна подстрекал любопытство публики, как все таинственное и запретное. С другой стороны, историков, психологов, биографов, драматургов и романистов, естественно, привлекала к себе оригинальная личность венчанного психопата и та исключительная обстановка, в которой совершалась его драма, окончившаяся так трагически.

С той точки зрения, с которой мы рассматриваем исторические события, это царствование имеет, однако же, второстепенное значение. Хотя оно лежит на рубеже XVIII и XIX вв. и отделяет собой «век Екатерины» от «века Александра», оно ни в каком случае не может быть рассматриваемо как переходное. Наоборот, в том историческом процессе развития русского народа, который нас интересует, оно является каким-то внезапным вторжением, каким-то неожиданным шквалом, который налетел извне, все спутал, все переворотил временно вверх дном, но не мог надолго прервать или глубоко изменить естественный ход совершающегося процесса. Ввиду такого значения царствования Павла и Александру, как только он вступил на престол, не оставалось ничего другого, как зачеркнуть почти все сделанное его отцом и, залечив поскорее неглубокие, но болезненные поранения, нанесенные им государственному организму, повести дело с того места, на котором остановилась ослабевшая и заколебавшаяся под старость рука Екатерины.

Такой взгляд на это царствование отнюдь не мешает нам, разумеется, отдавать себе полный отчет в том глубоком влиянии, какое имели его ужасы лично на императора Александра и на окончательное сформирование его характера. Но об этом речь впереди. Мы не отрицаем также значения некоторых отдельных правительственных актов Павла и не отрицаем прискорбного влияния на Александра, а потом и на Николая, той придворно-военной плац-парадной системы, которая с тех пор установилась при русском дворе. Но и эти обстоятельства не сообщают, конечно, правлению Павла значения переходной, соединительной между двумя смежными царствованиями эпохи...

Во всяком случае, само царствование Павла интересно для нас не своими трагикомическими явлениями, а теми изменениями, которые в это время произошли все же в положении населения, и тем движением в умах, которое вызвал в обществе террор правительственной власти. Еще важнее для нас международные отношения, которые были обусловлены, с одной стороны, особенностями характера Павла, с другой – великими событиями, происходившими на Западе.

Личность императора Павла

Мы не будем поэтому заниматься здесь подробным изложением биографии Павла и отсылаем всех, интересующихся ею, к известному труду Шильдера, который занимался именно личной биографией Павла, и к другой, более краткой биографии, составленной в значительной мере по Шильдеру же г. Шумигорским . Собственно для наших целей достаточно будет следующих кратких биографических сведений. Павел родился в 1754 г., за восемь лет до восшествия на престол Екатерины. Его детство протекало в совершенно ненормальных условиях: императрица Елизавета отобрала его у родителей, как только он родился, и занялась сама его воспитанием. В детстве он был окружен разными мамками и няньками, и все воспитание его носило тепличный характер. Вскоре к нему был приставлен, однако, человек, который сам по себе был выдающейся личностью, именно гр. Никита Иванович Панин. Панин был государственным человеком, с весьма широким умом, но он не был вдумчивым педагогом и недостаточно внимательно относился к этому своему делу.

Екатерина относилась к Панину недоверчиво, и ей было ясно, что он плохой педагог, но она боялась его устранить, так как, заняв престол не по праву, она опасалась тех слухов, которые ходили в известных кругах относительно того, что она хочет Павла устранить совершенно. Боясь дать повод к разрастанию этих слухов и зная, что общественное мнение таково, что Павел цел, пока он на попечении Панина, Екатерина не решалась устранить Панина, и он оставался воспитателем Павла и при ней. Павел вырос, но Екатерина не чувствовала к нему никакой близости, она была невысокого мнения о его умственных и душевных свойствах. К участию в государственных делах она его не допускала; она его отстраняла даже от дел военного управления, к которым он имел большую склонность. Первый брак Павла был кратковременный и неудачный, причем жена его, умершая от родов, успела еще больше испортить и без того плохие отношения между Павлом и Екатериной. Когда Павел женился во второй раз на вюртембергской принцессе, получившей при переходе в православие имя Марии Федоровны, Екатерина отдала молодой чете Гатчину и предоставила им вести в ней жизнь частных людей; но когда у них появились дети, она поступила по отношению к Павлу и его жене так же, как раньше поступила с нею самой Елизавета, т. е. отбирала детей с самого появления их на свет и воспитывала их сама. Устранение Павла от государственных дел и непочтительное обращение с ним фаворитов императрицы, особенно Потемкина, постоянно подливало масла в огонь и возбуждало в Павле ненависть ко всему Екатеринину двору. Он тридцать лет нетерпеливо ждал, когда же, наконец, ему самому придется царствовать и распоряжаться по-своему.

Портрет Марии Фёдоровны, жены императора Павла. Художник Жан-Луи Вуаль, 1790-е

Надо добавить, что в конце царствования Екатерины Павел стал даже опасаться, что Екатерина устранит его от престола; теперь известно, что такой план действительно был намечен и не осуществился, по-видимому, только потому, что Александр не желал или не решался вступить на престол помимо отца, и это обстоятельство затрудняло осуществление вполне уже созревших намерений Екатерины.

Когда Павел вступил на престол, тогда стала реализоваться накопившаяся в его душе ненависть ко всему тому, что делала его мать. Не имея ясного представления о действительных нуждах государства, Павел стал без разбора отменять все то, что сделала его мать, и с лихорадочной быстротой осуществлять свои полуфантастические планы, выработанные им в гатчинском уединении. По внешности в некоторых отношениях он возвращался к старому. Так, он восстановил почти все старые хозяйственные коллегии, но не дал им правильно разграниченной компетенции, а между тем старая их компетенция была совершенно разрушена учреждением казенных палат и других местных установлений. Он давно придумал особый план реорганизации всего центрального управления; но план этот сводился, в сущности, к упразднению всех государственных учреждений и к сосредоточению всей администрации непосредственно в руках самого государя и едва ли мог быть осуществлен на деле .

Правление императора Павла

В начале царствования Павла были, впрочем, приняты две серьезные правительственные меры, значение которых сохранилось и на будущее время. Первой из этих мер был закон о престолонаследии, который Павел выработал еще в бытность свою наследником и который был им опубликован 5 апреля 1797 г. Закон этот имел в виду устранить тот произвол в назначении наследника престола, который господствовал в России со времени Петра и благодаря которому произошло в XVIII в. столько дворцовых переворотов. Закон, изданный Павлом, действовавший с небольшими дополнениями до последнего времени, внес действительно строгий порядок в наследование императорского престола в России преимущественно по мужской линии. В связи с этим было издано подробное положение об императорской фамилии, причем в видах материального обеспечения ее членов образовано было особое хозяйственное учреждение под названием «уделов», в ведение которого перечислены были те дворцовые крестьяне, которые и ранее эксплуатировались для нужд императорского двора и к которым причислены были теперь и отдельные имения, принадлежащие членам царской фамилии. Все эти крестьяне получили наименование «удельных», и для управления ими созданы были особые учреждения и особые правила, благодаря которым впоследствии положение их оказалось более удовлетворительным, нежели положение обыкновенных крепостных и даже казенных крестьян, которыми заведовала бессовестно эксплуатировавшая их земская полиция.

Особенно настойчиво стремился Павел уничтожить все те права и привилегии, которые были дарованы Екатериной отдельным сословиям. Так, он отменил жалованные грамоты городам и дворянству и не только уничтожил право дворянских обществ подавать петиции о своих нуждах, но даже отменил освобождение дворян от телесного наказания по суду .

Существует взгляд, что Павел, относясь совершенно отрицательно к привилегиям высших сословий, относился сочувственно к народу и даже будто бы стремился освободить народ от произвола помещиков и угнетателей.

Меры императора Павла в отношении крестьян

Может быть, кое-какие добрые намерения у него и были, но едва ли можно приписать ему в этом отношении какую-нибудь серьезно продуманную систему. Обычно в виде доказательства правильности такого взгляда на Павла указывают на манифест 5 апреля 1797 г., установивший воскресный отдых и трехдневную барщину, но при этом манифест этот не совсем точно передается. Категорически им запрещалась лишь праздничная работа на помещика, а затем, уже в виде сентенции, говорилось, что достаточно и трех дней барщины для поддержания помещичьего хозяйства. Самая форма выражения этого пожелания, при отсутствии всякой санкции, указывает на то, что это в сущности не был определенный закон, устанавливающий трехдневную барщину, хотя впоследствии он так толковался. С другой стороны, надо сказать, что, например, в Малороссии трехдневная барщина не была бы и выгодна для крестьян, так как там по обычаю практиковалась двухдневная барщина. Другой закон, изданный Павлом по инициативе канцлера Безбородко в пользу крестьян, – о запрещении продажи крепостных без земли – распространялся только на Малороссию.

Крайне характерно то положение, которое занял Павел по отношению к крестьянским волнениям и жалобам крепостных крестьян на притеснения помещиков. В начале царствования Павла волнения крестьян вспыхнули в 32 губерниях. Павел посылал для их усмирения целые большие отряды с генерал-фельдмаршалом кн. Репниным во главе. Репнин очень быстро усмирил крестьян, приняв чрезвычайно крутые меры. При усмирении в Орловской губернии 12 тыс. крестьян помещиков Апраксина и кн. Голицына произошло целое сражение, причем из крестьян было 20 человек убитых и до 70 раненых. Репнин велел зарыть убитых крестьян за оградой кладбища, а на коле, поставленном над их общей могилой, написал: «Тут лежат преступники перед Богом, государем и помещиком, справедливо наказанные по закону Божию». Дома этих крестьян были разрушены и сравнены с землей. Павел не только одобрил все эти действия, но и издал особый манифест 29 января 1797 г., которым под угрозой подобных мер предписывалось безропотное повиновение крепостных крестьян помещикам.

В другом случае Павлу попробовали пожаловаться дворовые люди некоторых проживающих в Петербурге помещиков на претерпеваемые от них жестокости и притеснения. Павел, не расследуя дела, велел отправить жалобщиков на площадь и наказать их кнутом «столько, сколько похотят сами их помещики».

Вообще Павел едва ли повинен в стремлении серьезно улучшить положение помещичьих крестьян. На помещиков он смотрел как на даровых полицмейстеров – он считал, что пока в России есть 100 тыс. этих полицмейстеров, спокойствие государства гарантировано, и не прочь был даже посильно увеличить это число, широкой рукой раздавая частным лицам казенных крестьян: за четыре года он успел таким образом раздать 530 тыс. душ обоего пола казенных крестьян различным помещикам и чиновникам, серьезно утверждая, что он оказывает этим крестьянам благодеяние, так как положение крестьян при казенном управлении, по его мнению, было хуже, чем при помещичьем, с чем, конечно, нельзя было согласиться. О значении приведенной цифры розданных в частные руки казенных крестьян можно судить по тем данным, которые выше приведены о численности крестьян разных категорий; но еще сильнее поражает эта цифра, если мы вспомним, что Екатерина, которая охотно награждала своих фаворитов и других лиц крестьянами, все же за все 34 года своего царствования успела раздать не более 800 тыс. душ обоего пола, а Павел за четыре года роздал 530 тысяч .

К этому следует прибавить, что в самом начале царствования Павла был издан еще один акт, направленный против свободы крестьян: указом 12 декабря 1796 г. был окончательно прекращен переход крестьян, поселившихся на частных землях среди казачьих земель в Донской области и в губерниях: Екатеринославской, Вознесенской, Кавказской и Таврической .

Русское просвещение и духовенство в царствование Павла

Из остальных сословий более других имело основание быть довольным Павлом духовенство, к которому Павел благоволил или по крайней мере хотел благоволить. Будучи человеком религиозным и считая себя к тому же главой православной церкви, Павел заботился о положении духовенства, но и тут результаты получались иногда странные. Эти его заботы носили подчас двусмысленный характер, так что один из его прежних наставников, его законоучитель – а в это время уже московский митрополит – Платон, к которому Павел в юности, да и потом, после своего вступления на престол, относился с большим уважением, оказался в числе протестующих против некоторых мер, которые Павел предпринял. Протест, с которым Платону пришлось выступать, касался, между прочим, странного нововведения – награждения духовных лиц орденами. Платону основательно казалось, что с канонической точки зрения совершенно недопустимо, чтобы гражданские власти награждали служителей церкви, не говоря уж о том, что вообще ношение орденов вовсе не соответствует значению священнического, а тем более священномонашеского сана. Митрополит на коленях просил, чтобы Павел не награждал его орденом Андрея Первозванного, но в конце концов должен был его принять. Само по себе это обстоятельство как будто не особенно важно, но оно характерно именно для отношения Павла к тому сословию, которое он наиболее чтил.

Гораздо важнее в положительном смысле отношение Павла к духовным учебным заведениям. Он сделал для них довольно много – ассигновал на них значительную сумму денег из доходов от имений, принадлежащих прежде архиерейским домам и монастырям и конфискованных Екатериной.

При нем были вновь открыты две духовные академии – в Петербурге и Казани – и восемь семинарий, причем как вновь открытые, так и прежние учебные заведения были обеспечены штатными суммами: академии стали получать от 10 до 12 тыс. руб. в год, а семинарии в среднем от 3 до 4 тыс., т. е. почти вдвое более против того, что отпускалось на них при Екатерине .

Здесь следует еще отметить благоприятное отношение Павла к духовенству инославному, даже не христианскому, в особенности же его благосклонное отношение к духовенству католическому. Это объясняется, может быть, его искренней религиозностью вообще и высоким понятием о пастырских обязанностях; что же касается собственно католического духовенства, то тут имело еще большое значение его отношение к Мальтийскому духовному рыцарскому ордену. Павел не только принял на себя верховное покровительство этому ордену, но даже разрешил в Петербурге образовать особое его приорство. Это обстоятельство, объяснявшееся странными фантазиями Павла, привело потом, как увидим, к весьма важным последствиям в области международных отношений.

Портрет Павла I в короне, одеянии и знаках Мальтийского ордена. Художник В. Л. Боровиковский, около 1800

Другим важным фактом в сфере церковной жизни при Павле было его довольно миролюбивое отношение к раскольникам. В этом одном отношении Павел продолжал политику Екатерины, следы царствования которой с такой энергией старался уничтожить всеми остальными своими мероприятиями. По ходатайству митрополита Платона, он согласился принять довольно важную меру – именно разрешил старообрядцам публичное отправление богослужения в так называемых единоверческих церквах, благодаря чему открылась впервые серьезная возможность примирения наиболее мирных групп старообрядчества с православной церковью.

Что касается отношения Павла к светскому просвещению, то деятельность его в этом направлении была ярко реакционной и, можно сказать, прямо разрушительной. Еще в конце царствования Екатерины были закрыты частные типографии, и тогда уже издание книг чрезвычайно сократилось. При Павле же число издаваемых книг свелось, особенно в последние два года его царствования, к совершенно ничтожному количеству, причем и самый характер книг тоже сильно изменился – стали издаваться почти исключительно учебники и книги практического содержания. Ввоз книг, изданных за границей, был в конце царствования запрещен совершенно; с 1800 г. все печатавшееся за границей, независимо от содержания, даже музыкальные ноты, в Россию доступа не имело. Еще раньше, в самом начале царствования, был запрещен свободный въезд иностранцев в Россию.

Еще важнее была другая мера – именно вызов в Россию всех учившихся за границей молодых людей, которых оказалось в Иене 65 человек, в Лейпциге – 36, и запрещение молодежи выезжать с образовательными целями в чужие края , взамен чего предположено было открыть университет в Дерпте.

Правительственный гнет в царствование Павла

Из ненависти к революционным идеям и к либерализму вообще Павел с настойчивостью маньяка преследовал всякие внешние проявления либерализма. Отсюда война против круглых шляп и сапог с отворотами, которые носились во Франции, против фраков и трехцветных лент. Вполне мирные лица подвергались самым серьезным взысканиям, чиновники прогонялись со службы, частные лица подвергались аресту, многие – высылке из столиц и даже иногда в места более или менее отдаленные. Такие же взыскания налагались за нарушение того странного этикета, соблюдение которого было обязательно при встречах с императором. Благодаря этому этикету встреча с государем считалась несчастьем, которого всячески старались избежать: завидя государя, подданные спешили укрыться за ворота, заборы и т. п.

При таких обстоятельствах сосланные, заключенные в тюрьму и крепости и вообще потерпевшие при Павле за совершенные пустяки считались тысячами, так что, когда Александр, по вступлении на престол, реабилитировал таких лиц, их оказалось по одним сведениям 15 тыс., по другим – более 12 тыс. человек.

Особенно тяжело гнет павловского царствования отразился на армии, начиная с солдат и кончая офицерами и генералами. Бесконечная муштра, суровые наказания за малейшие погрешности во фрукте, бессмысленные приемы обучения, самая неудобная одежда, крайне стеснительная для простого человека, особенно при маршировке, которая должна была тогда доводиться чуть ли не до балетного искусства; наконец, обязательное ношение буклей и кос, смазывавшихся салом и посыпавшихся мукой или кирпичным порошком, – все это усложняло трудность и без того тяжелой солдатской службы, продолжавшейся тогда 25 лет.

Офицерам и генералам приходилось ежечасно дрожать за свою судьбу, так как малейшая неисправность кого-либо из подчиненных могла повлечь за собой самые жестокие последствия и для них, если император был не в духе.

Оценка царствования Павла Карамзиным

Таковы были проявления правительственного гнета, который развился при Павле до высших пределов. Интересен отзыв о Павле, сделанный спустя 10 лет после его смерти строгим консерватором и убежденным сторонником самодержавия Н.М. Карамзиным в его «Записке о древней и новой России», представленной Александру I в 1811 г. в виде возражения на те либеральные реформы, которые Александр тогда замыслил. Являясь антагонистом либерального императора, Карамзин, однако, так охарактеризовал царствование его предшественника: «Павел вошел на престол в то благоприятное для самодержавия время, когда ужасы французской революции излечили Европу от мечтаний гражданской вольности и равенства; но что сделали якобинцы в отношении к республикам, то Павел сделал в отношении к самодержавию; заставил ненавидеть злоупотребления оного. По жалкому заблуждению ума и вследствие многих личных претерпенных им неудовольствий он хотел быть Иоанном IV; но россияне уже имели Екатерину II, знали, что государь не менее подданных должен выполнять свои святые обязанности, коих нарушение уничтожает древние заветы власти с повиновением и низвергает народ со степени гражданственности в хаос частного естественного права. Сын Екатерины мог быть строгим и заслужить благодарность отечества; к неизъяснимому удивлению россиян, он начал господствовать всеобщим ужасом, не следуя никаким уставам, кроме своей прихоти; считал нас не подданными, а рабами; казнил без вины, награждал без заслуг, отнял стыд у казни, у награды – прелесть, унизил чины и ленты расточительностью в оных; легкомысленно истреблял долговременные плоды государственной мудрости, ненавидя в них дело своей матери; умертвил в полках наших благородный дух воинский, воспитанный Екатериной, и заменил его духом капральства. Героев, приученных к победам, учил маршировать, отвратил дворян от воинской службы; презирая душу, уважал шляпы и воротники; имея, как человек, природную склонность к благотворению, питался желчью зла: ежедневно вымышлял способы устрашать людей и сам всех более страшился; думал соорудить себе неприступный дворец – и соорудил гробницу... Заметим, – прибавляет Карамзин, – черту, любопытную для наблюдателя: в сие царствование ужаса, по мнению иноземцев, россияне даже боялись и мыслить; нет! говорили и смело, умолкая единственно от скуки и частого повторения, верили друг другу и не обманывались. Какой-то дух искреннего братства господствовал в столицах; общее бедствие сближало сердца и великодушное остервенение против злоупотребления власти заглушало голос личной осторожности» . Аналогичные отзывы имеются в записках Вигеля и Греча, тоже людей консервативного лагеря...

Следует, однако же, сказать, что «великодушное остервенение» отнюдь не переходило в действие. Общество даже не пыталось выразить свое отношение к Павлу каким-либо общественным протестом. Оно ненавидело молча, но, конечно, именно это настроение дало немногочисленным деятелям переворота 11 марта 1801 г. смелость внезапно устранить Павла.

Экономическое и финансовое положение России в царствование Павла

Хозяйственное положение страны не могло слишком сильно измениться при Павле, ввиду краткости его царствования; финансовое же положение России при нем находилось в сильной зависимости от его внешней политики и тех причудливых изменений, которые в ней происходили. Павел начал с того, что заключил мир с Персией и отменил рекрутский набор, назначенный при Екатерине; отказался от посылки 40 тыс. армии против французской республики, на что Екатерина согласилась в 1795 г. благодаря настояниям английского посла Витворта, и вытребовал назад русские корабли, посланные на помощь английскому флоту. Затем было положено начало погашению ассигнационного долга. Правительство решилось на изъятие части выпущенных на рынок ассигнаций; состоялось торжественное сожжение в присутствии самого Павла ассигнаций на сумму 6 млн. руб. Таким образом, общее количество выпущенных ассигнаций уменьшилось с 157 млн. руб. до 151 млн. руб., т. е. менее чем на 4%, но в этой области, конечно, всякое, даже небольшое, уменьшение имеет значение, ибо свидетельствует о намерении правительства расплачиваться с долгами, а не увеличивать их. В то же время приняты были меры к установлению прочного курса серебряной монеты; был установлен постоянный вес серебряного рубля, который был признан равным весу четырех серебряных франков. Затем важное значение имело восстановление сравнительно свободного таможенного тарифа 1782 г. При этом Павел руководствовался, однако же, не сочувствием к свободной торговле, а поступал так из желания уничтожить изданный Екатериной тариф 1793 г.

Введение нового тарифа должно было послужить к развитию торговых сношений. Для крупной промышленности имело большое значение открытие каменного угля в Донецком бассейне. Это открытие, сделанное на юге России, в стране, бедной лесом, немедленно отразилось на состоянии промышленности в Новороссийском крае. Важное значение для развития внутренних торговых сношении и для подвоза некоторых продуктов к портам имело прорытие при Павле новых каналов, отчасти начатых при Екатерине. В 1797 г. начат и еще при Павле окончен Огинский канал, соединивший бассейн Днестра с Неманом; прорыт Сиверсом канал для обхода о. Ильменя; начат один из приладожских Сясский канал и продолжались работы по сооружению Мариинского канала. При нем же установлено porto franco в Крыму, выгодное для оживления Южного края.

Внешняя политика императора Павла

Но улучшение экономического положения страны продолжалось недолго, и государственным финансам скоро пришлось испытывать новые колебания. В 1798 г. мирное течение дел неожиданно прекратилось. Как раз в это время Наполеон Бонапарт отправился в свой поход в Египет и мимоходом захватил в Средиземном море остров Мальту. Мальта, принадлежавшая Мальтийскому ордену, имела неприступную крепость, но гроссмейстер ордена по неизвестным побуждениям (подозревалась измена) сдал крепость без боя, забрал архив, ордена и драгоценности и удалился в Венецию, Петербургское приорство, состоявшее под покровительством Павла, объявило гроссмейстера низложенным, а через некоторое время, ко всеобщему удивлению, Павел, считавший себя главой православной церкви, принял лично на себя гроссмейстерство в этом католическом ордене, подчиненном папе. Сохранялось предание, что этот странный шаг в уме Павла соединялся с фантастическим предприятием – с повсеместным уничтожением революции в корне путем объединения всех дворян всех стран света в Мальтийском ордене. Так ли это было, – трудно решить; но, конечно, идея эта осуществления не получила. Объявив войну Франции и не желая выступать единолично, Павел помог английскому министру Питу создать довольно сильную коалицию против Франции. Он вступил в союз с Австрией и Англией, которые находились тогда с Францией во враждебных или натянутых отношениях, затем привлечены были к коалиции королевство Сардинское и даже Турция, потерпевшая от вторжения Наполеона в Египет и Сирию. Союз с Турцией был заключен на очень выгодных для России условиях и при последовательной политике мог бы иметь большое значение. Ввиду того что французскими войсками заняты были разные турецкие земли (между прочими – Ионические острова), решено было изгнать французов оттуда соединенными силами, и для этого Порта согласилась пропустить и на будущее время пропускать через Константинопольский и Дарданелльский проливы не только русские торговые суда, но и военные корабли, беря на себя в то же время обязательство не пропускать иностранных военных судов в Черное море. Сила этого договора должна была продолжаться восемь лет, после чего он мог быть возобновлен по взаимному соглашению договаривающихся сторон. Русский флот тотчас же воспользовался этим правом и, провезя через проливы значительный десант на военных судах, занял Ионические острова, которые после того находились под властью русских до Тильзитского мира (т. е. до 1807 г.).

На континенте Европы предстояло действовать против французских армий в союзе с австрийцами и англичанами. Павел, следуя совету австрийского императора, назначил Суворова начальствовать над соединенными армиями России и Австрии. Суворов в это время был в опале и жил в своем имении под надзором полиции: он относился отрицательно к военным нововведениям Павла и умел дать ему это почувствовать под маской шуток и дурачеств, за что и поплатился опалой и ссылкой.

Теперь Павел обратился к Суворову от своего имени и от имени австрийского императора. Суворов с радостью принял начальствование над армией. Этот поход его ознаменовался блестящими победами в Северной Италии над французскими войсками и знаменитым переходом через Альпы.

Но когда северная Италия была очищена от французов, Австрия решила, что с нее этого довольно, и отказалась оказывать поддержку Суворову в дальнейших его планах. Таким образом, Суворов не мог осуществить своего намерения вторгнуться во Францию и идти на Париж. Эта «австрийская измена» привела к поражению русского отряда генерала Римского-Корсакова французами. Павел пришел в крайнее негодование, отозвал армию, и таким образом война России с Францией фактически здесь прекратилась. Русский корпус, посланный против французов в Голландию, не был достаточно подкреплен англичанами, которые не выплачивали своевременно и денежных субсидий, к чему обязаны были договором, что также вызвало негодование Павла, который отозвал свой войска и с этого пункта.

Между тем Наполеон Бонапарт возвратился из Египта, чтобы совершить свой первый государственный переворот: 18 брюмера он сверг законное правительство директории и сделался первым консулом, т. е. в сущности фактическим государем во Франции. Павел, видя, что дело идет, таким образом, к восстановлению монархической власти, хотя и со стороны «узурпатора», переменил свое отношение к Франции, ожидая, что Наполеон разделается с остатками революции. Наполеон же, со своей стороны, ловко ему угодил, отправив без размена всех русских пленных на родину на французский счет и снабдив их подарками. Это тронуло рыцарское сердце Павла, и, надеясь на то, что Наполеон окажется его единомышленником и во всех прочих вопросах, Павел вступил с ним в переговоры о мире и о союзе против Англии, которой Павел приписывал неудачу своих войск в Голландии. Наполеону было тем легче восстановить его против Англии, что в это время англичане отобрали Мальту у французов, но не вернули ее ордену.

Немедленно, игнорируя всякие международные трактаты, Павел наложил эмбарго (арест) на все английские торговые суда, ввел резкие изменения в таможенном тарифе и в конце концов совершенно запретил вывоз и ввоз товаров в Россию не только из Англии, но и из Пруссии, так как Пруссия находилась в сношениях с Англией. Этими мерами, направленными против англичан, Павел произвел потрясение во всей русской торговле. Он не ограничился при этом таможенными стеснениями, но приказал даже в лавках арестовывать все английские товары, чего никогда не делалось в подобных обстоятельствах. Подзадориваемый Наполеоном и не довольствуясь этим рядом враждебных действий против Англии, Павел решил, наконец, уязвить ее в самое больное место: он решил завоевать Индию, полагая, что сделает это легко, отправив туда одних казаков. И вот по его приказу 40 полков донских казаков внезапно отправляются на завоевание Индии, взяв с собой двойной комплект лошадей, но без фуража, зимой, без верных карт, через непроходимые степи. Разумеется, это войско было обречено на погибель. Бессмыслие этого акта настолько, было очевидно для современников Павла, что княгиня Ливен, жена приближенного генерал-адъютанта Павла, в своих мемуарах утверждает даже, что эта затея была предпринята Павлом с целью намеренного уничтожения казачьего войска, в котором он заподозрил вольнолюбивый дух. Это предположение, конечно, неверно, но оно показывает, какие мысли могли приписываться Павлу его приближенными. К счастью, этот поход начался за два месяца до устранения Павла, и Александр, едва вступив на престол, уже в самую ночь переворота поспешил послать фельдъегеря, чтобы вернуть злополучных казаков; оказалось, что казаки не успели еще дойти до русской границы, но успели уже потерять значительную часть своих лошадей...

Факт этот особенно ярко рисует безумие Павла и те страшные последствия, какие могли иметь те меры, которые он предпринимал. На состоянии финансов все эти походы и войны последних двух лет царствования Павла, разумеется, отразились самым пагубным образом. В начале своего царствования Павел сжег, как мы видели, на 6 млн. ассигнаций, но война потребовала экстренных расходов. Павлу пришлось опять прибегнуть к выпуску ассигнаций, так как иных средств для ведения войны не было. Таким образом, к концу его царствования общая сумма выпущенных ассигнаций с 151 млн. поднялась до 212 млн. руб., что окончательно уронило курс бумажного рубля.

Итоги царствования Павла

Подводя теперь итоги правлению Павла, мы видим, что границы государственной территории остались при нем в прежнем виде. Правда, грузинский царь, теснимый Персией, в январе 1801 г. заявил о своем желании перейти в подданство России, но окончательное присоединение Грузии состоялось уже при Александре.

Что касается положения населения, то как ни вредны были многие из предпринятых Павлом мер, за четыре года глубоких изменений они произвести не могли. Самым печальным изменением в положении крестьян было, конечно, перечисление из состава казенных крестьян в состав крепостных тех 530 тыс. душ, которых Павел успел раздать частным лицам,

Что же касается торговли и промышленности, то, несмотря на целый ряд благоприятных условий в начале царствования, к концу его заграничная торговля была совершенно погублена, внутренняя же находилась в самом хаотическом состоянии. Еще больший хаос получился в состоянии высшего и губернского управления.

В таком положении было государство, когда Павел перестал существовать.

См. записку Павла об этом, найденную в 1826 г. в бумагах имп. Александра. Она напечатана в т. 90. «Сбор. Рус. ист. общ.», стр. 1–4. В настоящее время правительственная деятельность Павла подвергнута новому изучению и пересмотру в книге проф. В. М. Клочкова, отнесшегося к ней весьма благоприятно. Несмотря на собранный г. Клочковым значительный материал в подтверждение его апологетического отношения к этой деятельности, я не могу признать его выводы убедительными и в общем остаюсь при своем прежнем взгляде на царствование Павла. Свое мнение о работе г. Клочкова я изложил в особой рецензии, напечатанной в «Русской мысли» за 1917 г., №2.

Здесь следует, впрочем, упомянуть, что в числе отмен принятых Екатериной мер были и добрые дела. Сюда относятся: освобождение Новикова из Шлиссельбурга, возвращение Радищева из ссылки в Илимск и торжественное освобождение из плена с особыми почестями Костюшки и других содержавшихся в Петербурге пленных поляков.

Положение казенных крестьян Павел действительно стремился урегулировать и улучшить, как это видно из исследования г. Клочкова, но все относящиеся к этому предположения оставались, в сущности, лишь на бумаге вплоть до образования при имп. Николае министерства государственных имуществ с гр. Киселевым во главе.

Первый том соч. Шторха «Gemälde des Russischen Reichs» вышел в 1797 г. в Риге, остальные тома печатались заграницей; но Шторх был persona grata при дворе Павла: он был личным чтецом имп. Марии Федоровны и книгу свою (1-й том) посвятил Павлу.

«Русский архив» за 1870 г., стр. 2267– 2268. Есть отдельное издание под ред. г. Сиповского. СПб., 1913.

История Павла 1 началась на самом деле с того, что императрица Елизавета Петровна, добрачная дочь и Екатерины Первой (которая по происхождению, как предполагается, была прибалтийской крестьянкой), не имея собственных детей, пригласила в Россию будущего отца Павла. Им был уроженец немецкого города Киля, К. П. Ульрих Голштейн-Готторпский, герцог, получивший при крещении имя Петра. Этот четырнадцатилетний (на момент приглашения) юноша был племянником Елизаветы и обладал правами как на шведский, так и на российский престол.

Кто был отцом Павла Первого - загадка

Царь Павел 1, как и все люди, не мог выбирать себе родителей. Его будущая мама прибыла в Россию из Пруссии в возрасте 15 лет, по рекомендации Фридриха Второго, как потенциальная невеста для герцога Ульриха. Здесь она получила православное имя сочеталась браком в 1745 году и только через девять лет родила сына Павла. История оставила двоякое мнение о возможном отце Павла Первого. Некоторые считают, что Екатерина ненавидела своего мужа, поэтому отцовство приписывают любовнику Екатерины Сергею Салтыкову. Другие же полагают, что отцом был все-таки Ульрих (Петр Третий), так как имеется и очевидное портретное сходство, а также известно о сильной неприязни Екатерины к сыну, которая, возможно, зародилась из ненависти к его отцу. Павел недолюбливал мать тоже на протяжении всей его жизни. Генетическая экспертиза останков Павла до сих пор не проведена, поэтому точно установить отцовство для этого российского царя не представляется возможным.

Рождение праздновали в течение года

Будущий император Павел 1 был с детства лишен родительской любви и внимания, так как его бабушка Елизавета, сразу после его рождения, забрала у Екатерины сына и передала на попечение нянек и учителей. Он был долгожданным ребенком для всей страны, так как после Петра Первого у российских самодержцев были проблемы с преемственностью власти из-за отсутствия наследников. Празднества и фейерверки по поводу его рождения в России продолжались целый год.

Первая жертва дворцового заговора

Елизавета отблагодарила Екатерину за рождение ребенка очень крупной суммой - 100 тысяч рублей, но показала сына матери только через полгода после его рождения. Из-за отсутствия рядом матери и бестолковости слишком усердного обслуживающего его персонала Павел 1, внутренняя и внешняя политика которого в будущем не отличалась логичностью, вырос очень впечатлительным, болезненным и нервным. В 8 лет (в 1862 году) юный царевич лишился отца, который, придя к власти в 1861 году после смерти Елизаветы Петровны, был убит годом позже в результате дворцового заговора.

Более тридцати лет до законной власти

Царь Павел 1 получил для своего времени очень приличное образование, которое он долгие годы не мог применить на практике. С четырех лет, еще при Елизавете, его учили грамоте, потом он овладел несколькими иностранными языками, знаниями по математике, прикладным наукам и истории. Среди его учителей были Ф. Бехтеев, С. Порошин, Н. Панин, а законам его обучал будущий Митрополит Московский Платон. По праву рождения Павел уже в 1862 году имел право на престол, однако его мать, вместо регентства, пришла к власти сама с помощью гвардии, объявила себя Екатериной Второй и правила 34 года.

Император Павел 1 был женат дважды. Первый раз - в 19 лет на Августине-Вильгельмине (Наталье Алексеевне), которая умерла при родах вместе с ребенком. Второй раз - в год смерти первой жены (по настоянию Екатерины) на Софии-Августе-Луизе, вюртемберской принцессе (Марии Федоровне), которая родит Павлу десятерых детей. Его старших детей постигнет та же участь, что и его самого - их заберет к себе на воспитание царствующая бабушка, и он их будет редко видеть. Кроме детей, рожденных в церковном браке, у Павла были сын Семен от его первой любви - фрейлины Софьи Ушаковой и дочь от Л. Багарт.

Мать хотела лишить его престола

Павел 1 Романов взошел на престол в возрасте 42 лет, после смерти своей матери (Екатерина умерла от инсульта) в ноябре 1796 года. К этому моменту он имел совокупность взглядов и привычек, которая определила его будущее и будущее России до 1801 года. За тринадцать лет до смерти Екатерины, в 1783 году, он сократил до минимума свои отношения с матерью (поговаривали, что она хотела лишить его права на престол) и в Павловске стал строить свою собственную модель устройства государства. В возрасте 30 лет, по настоянию Екатерины, он ознакомился с трудами Вольтера, Юма, Монтескье и др. В результате его точка зрения стала следующей: в государстве должно быть «блаженство для каждого и для всех», но только при монархической

Коалиции с Европой в период правления

Одновременно в Гатчине, устраненный в то время от дел, будущий император занимался обучением воинских батальонов. Его любовь к воинскому делу и дисциплине отчасти определит, какой будет внешняя политика Павла 1. А будет она достаточно миролюбивой, по сравнению с временем Екатерины Второй, но малопоследовательной. Сначала Павел воевал против революционной Франции (с участием Суворова А. В.) совместно с Британией, Турцией, Австрией и др., потом разорвал союз с Австрией и отозвал войска из Европы. Попытки сходить с экспедицией вместе с Англией в Нидерланды оказались неудачными.

Павел 1 защищал Мальтийский орден

После того как в 1799 году Бонапарт во Франции сосредоточил в своих руках всю власть и вероятность распространения революции исчезла, он стал искать союзников в других государствах. И нашел их, в том числе в лице российского императора. В тот период с Францией обсуждалась коалиция объединенных флотов. Внешняя политика Павла 1 в период ближе к концу его царствования была связана с окончательным формированием коалиции против Британии, которая стала слишком агрессивно вести себя на море (напала на Мальту, в то время как Павел был великим магистром Мальтийского ордена). Так, в 1800 году между Россией и рядом европейских государств был заключен союз, который вел в отношении Англии политику вооруженного нейтралитета.

Утопические военные проекты

Павел 1, внутренняя и внешняя политика которого была не всегда понятна даже его окружению, хотел навредить Британии и в ее индийских на тот момент владениях. Он снарядил экспедицию в Среднюю Азию из войска Донского (около 22,5 тысяч человек) и поставил задачу, чтобы они прошли в район Инда и Ганга и «тревожили» бы там англичан, не трогая тех, кто против британцев выступает. К тому моменту еще не существовало даже карт той местности, поэтому поход в Индию был прекращен в 1801 году, после смерти Павла, и солдаты были возвращены из степей под Астраханью, куда они уже успели дойти.

Царствование Павла 1 ознаменовано тем, что в эти пять лет на территорию России не было осуществлено никаких иноземных вторжений, однако завоеваний тоже не было сделано никаких. Кроме того, император, заботясь об интересах рыцарей на Мальте, чуть не втянул страну в прямой конфликт с самой сильной морской державой того времени - Англией. Англичане, возможно, были его самыми главными врагами, в то время как большую симпатию он питал к Пруссии, считая организацию армии и жизни в тех землях своим идеалом (что неудивительно, учитывая его происхождение).

Сокращение государственного долга огнем

Павла 1 была направлена на попытки улучшения жизни и усиления порядка в российской действительности. В частности, он полагал, что казна принадлежит стране, а не ему лично, как государю. Поэтому он дал распоряжение переплавить в монеты некоторые серебряные сервизы из Зимнего дворца и сжечь часть бумажных денег на два миллиона рублей, чтобы сократить государственный долг. Он был более открытым для народа, чем его предшественники, да и последователи, вывесив на ограде своего дворца ящик для передачи прошений на его имя, куда нередко попадали карикатуры на самого царя и пасквили.

Странные церемонии с мертвыми телами

Царствование Павла 1 было ознаменовано и реформами в армии, где он ввел единую форму, устав, единое вооружение, полагая, что во времена его матери армия была не армией, а просто толпой. Вообще историки полагают, что многое из того, что делал Павел, он делал назло своей ушедшей из жизни матери. Были даже более чем странные случаи. К примеру, придя к власти, он извлек из могилы останки своего убитого отца Петра Третьего. После чего сокороновал прах отца и труп матери, возложив корону на гроб отца, в то время как его жена, Мария Федоровна положила другую корону на умершую Екатерину. После этого оба гроба были перевезены в Петропавловский собор, при этом убийца Петра Третьего, граф Орлов, нес перед его гробом императорскую корону. Останки были захоронены с указанием одной даты погребения.

Павел 1, годы правления которого были недолгими, за счет таких мероприятий снискал недопонимание у многих. А введенные им новшества в разных сферах не вызвали поддержки со стороны окружения. Император, требовал от всех исполнения своих обязанностей. Известна история, когда он отдал звание офицера его денщику за то, что первый самостоятельно не нес свою воинскую амуницию. После таких случаев дисциплина в войсках стала усиливаться. Жесткие порядки пытался привить Павел и гражданскому населению, введя запреты на ношение некоторых фасонов платья и потребовав носить вещи немецкого образца определенного цвета с заданным размером воротника.

Внутренняя политика Павла 1 коснулась и сферы образования, в которой, как полагается, он способствовал улучшению положения русского языка. После вступления на престол император запретил витиеватые фразы, приказав изъясняться письменно предельно четко и просто. Он снизил французское влияние на русское общество путем запрета на книги на этом языке (революционном, как он считал), запретил даже играть в карты. Кроме того, в период его правления было принято решение открыть множество школ и училищ, восстановить университет в Дерпте, открыть Медико-хирургическую академию в Петербурге. Среди его сподвижников были как мрачные личности, вроде Аракчеева, так и Г. Державин, А. Суворов, Н. Салтыков, М. Сперанский и др.

Как царь крестьянам помогал

Однако Павел 1, годы правления которого - 1796-1801, был скорее непопулярен, чем популярен у своих современников. Заботясь о крестьянах, которых он обоснованно считал кормильцами всех остальных классов общества, он ввел освободил земледельцев от работы в воскресенье. Этим он навлек на себя недовольство помещиков, например, в России, и недовольство крестьян в Украине, где барщины в то время не было, но она появилась на три дня. Помещики были недовольны и запретом разлучать крестьянские семьи во время продажи, запретом на жестокое обращение, снятием обязанностей с крестьян держать лошадей для армии и продажей им по льготным ценам хлеба и соли из государственных запасов. Павел 1, внутренняя и внешняя политика которого была противоречива, одновременно предписал крестьянам во всем повиноваться помещикам под страхом наказаний.

Ущемление привилегий дворянства

Российский самодержец метался между запретами и разрешениями, что, возможно, и обусловило последующее убийство Павла 1. Он закрыл все частные типографии, чтобы не было возможности распространить идеи французской революции, но при этом давал приют высокопоставленным французским вельможам, вроде принца Конде или будущего Людвига Восьмого. Он запретил телесные наказания для дворян, но ввел для них подать по двадцать рублей с души и налог на содержание органов местного управления.

Краткосрочное царствование Павла 1 включало в себя и такие события, как запрет на отставку для дворян, которые прослужили меньше года, запрет на подачу коллективных дворянских прошений, упразднение дворянских собраний в губерниях, судебные иски в отношении дворян, уклонявшихся от службы. Также император позволил казенным крестьянам записываться в мещане и купцы, чем вызвал недовольство последних.

Фактически основал собаководство в России

Какими деяниями еще вошел в историю Павел 1, внутренняя и внешняя политика которого - это жажда масштабных преобразований? Этот российский царь разрешил строительство храмов по старообрядческой вере (повсеместно), простил поляков, участвовавших в восстании Костюшко, стал закупать за рубежом новые породы собак и овец, основав, фактически, собаководство. Важным является и его закон о престолонаследии, который исключал возможность восхождения на трон женщин и устанавливал порядок регентства.

Однако, при всех положительных моментах, император был непопулярен в народе, что создало предпосылки для неоднократных покушений на его жизнь. Убийство Павла 1 было совершено офицерами от нескольких полков в марте 1801 года. Считается, что заговор против императора субсидировало правительство Англии, которое не желало усиления России в мальтийском регионе. Причастность к этому действу его сыновей доказана не была, однако в 19 веке были введены некоторые ограничения на изучение в России времени правления этого императора.

Павел I Петрович (1754-1801)

Девятый император всероссийский Павел I Петрович (Романов) родился 20 сентября (1 октября) 1754 года в Санкт-Петербурге. Его отцом был император Петр III (1728-1762), родившийся в германском городе Киле, и получивший при рождении имя Карл Петер Ульрих Голштейн-Готторпский. По стечению обстоятельств Карл Петер одновременно имел права на два европейских престола - шведский и российский, так как кроме родства с Романовыми голштинские герцоги были в прямой династической связи со шведским королевским домом. Поскольку у русской императрицы Елизаветы Петровны не было собственных детей, в 1742 году она пригласила в Россию своего 14-летнего племянника Карла Петера, который был крещен в православие под именем Петра Федоровича.

Придя к власти в 1861 году после смерти Елизаветы, Петр Федорович провел 6 месяцев в роли всероссийского императора. Деятельность Петра III характеризует его как серьезного реформатора. Он не скрывал своих прусских симпатий и, заняв престол, немедленно положил конец участию России в Семилетней войне и вступил в союз против Дании - давней обидчицы Голштинии. Петр III ликвидировал Тайную канцелярию - мрачное полицейское учреждение, державшее в страхе всю Россию. Фактически же доносы никто не отменял, просто отныне их следовало подавать в письменной форме. А затем он отобрал земли и крестьян у монастырей, что не смог сделать даже Петр Великий. Однако время, отпущенное историей на реформы Петра III, было не велико. Всего 6 месяцев его правления, конечно, нельзя сравнивать с 34-летним царствованием его жены - Екатерины Великой. В результате дворцового переворота Петр III был свергнут с престола 16 (28) июня 1762 года и убит в Ропше под Петербургом через 11 дней после этого. В этот период его сыну, будущему императору Павлу I, не было еще и восьми лет. К власти при поддержке гвардии пришла супруга Петра III, провозгласившая себя Екатериной II.

Мать Павла I, будущая Екатерина Великая, родилась 21 апреля 1729 года в Штеттине (Щецине) в семье генерала прусской службы и получила хорошее для того времени образование. Когда ей исполнилось 13 лет, Фридрих II порекомендовал ее Елизавете Петровне в качестве невесты для великого князя Петра Федоровича. И в 1744 году юная прусская принцесса София-Фридерика-Августа-Ангальт-Цербстская была привезена в Россию, где получила православное имя Екатерины Алексеевны. Молодая девушка была умна и честолюбива, с первых дней пребывания на русской земле старательно готовилась к тому, чтобы стать великой княжной, а затем и женой российского императора. Но брак с Петром III, заключенный 21 августа 1745 года в Петербурге, не принес счастья супругам.

Официально считается, что отцом Павла является законный супруг Екатерины - Петр III, однако в ее мемуарах есть указания (впрочем, косвенные), что отцом Павла был ее любовник Сергей Салтыков. В пользу этого предположения говорит общеизвестный факт крайней неприязни, которую Екатерина всегда испытывала к своему мужу, а против - значительное портретное сходство Павла с Петром III, а также устойчивая неприязнь Екатерины и к Павлу. Окончательно отбросить эту гипотезу могла бы экспертиза ДНК останков императора, которая до сих пор не проведена.

20 сентября 1754 года, через девять лет после венчания, Екатерина родила великого князя Павла Петровича. Это было важнейшее событие, ведь после Петра I русские императоры не имели детей, разброд и смута царили при кончине каждого правителя. Именно при Петре III и Екатерине появилась надежда на стабильность государственного устройства. В первый период правления Екатерину беспокоила проблема легитимности ее власти. Ведь если Петр III, был все же наполовину (по матери) русским человеком и, более того, был внуком самого Петра I, то Екатерина не являлась даже дальней родственницей законных наследников и была лишь супругой наследника. Великий князь Павел Петрович, был законным, но нелюбимым сыном государыни. После смерти отца он, как единственный наследник, должен был занять престол с учреждением регентства, но этого, по воле Екатерины, не случилось.

Первые годы жизни цесаревич Павел Петрович провел в окружении нянюшек. Сразу же после рождения его забрала к себе императрица Елизавета Петровна. В своих записках Екатерина Великая писала: "Только что спеленали его, как явился по приказанию императрицы духовник ее и нарек ребенку имя Павла, после чего императрица тотчас велела повивальной бабке взять его и нести за собою, а я осталась на родильной постели". Вся империя радовалась рождению наследника, но о матери его забыли: "Лежа в постели, я беспрерывно плакала и стонала, в комнате была одна".

Крещение Павла совершено было при пышной обстановке 25 сентября. Свое благоволение к матери новорожденного императрица Елизавета Петровна выразила тем, что после крестин сама принесла ей на золотом блюде указ кабинету о выдаче ей 100 тысяч рублей. После крестин при дворе начались торжественные праздники - балы, маскарады, фейерверки по случаю рождения Павла длились около года. Ломоносов в оде, написанной в честь Павла Петровича, желал ему сравниться с его великим прадедом.

Увидеть сына в первый раз после родов Екатерине пришлось лишь через 6 недель, а затем только весной 1755 года. Екатерина вспоминала: "Он лежал в чрезвычайно жаркой комнате, во фланелевых пеленках, в кроватке, обитой мехом черных лисиц, покрывали его стеганым на вате атласным одеялом, а сверх того еще одеялом из розового бархата… пот выступал у него на лице и по всему телу. Когда Павел несколько подрос, то малейшее дуновение ветра причиняло ему простуду и делало его больным. Кроме того, к нему приставили множество бестолковых старух и мамушек, которые своим излишним и неуместным усердием причинили ему несравненно больше физического и нравственного зла, чем добра". Неправильный уход привел к тому, что ребенок отличался повышенной нервозностью и впечатлительностью. Еще в раннем детстве нервы Павла расстроены были до того, что он прятался под стол при сколько-нибудь сильном хлопанье дверями. В уходе за ним не было никакой системы. Он ложился спать или очень рано, часов в 8 вечера, или же в первом часу ночи. Случалось, что ему давали кушать, когда "просить изволит", бывали и случаи простой небрежности: "Один раз он из колыбели выпал, так что никто того не слыхал. Пробудились поутру - Павла нет в колыбели, посмотрели - он лежит на полу и очень крепко почивает".

Павел получил прекрасное образование в духе французских просветителей. Он знал иностранные языки, владел знаниями по математике, истории, прикладным наукам. В 1758 году его воспитателем был назначен Федор Дмитриевич Бехтеев, который сразу же начал учить мальчика грамоте. В июне 1760 года обер-гофмейстером при великом князе Павле Петровиче был назначен Никита Иванович Панин, воспитателем и учителем математики у Павла был Семен Андреевич Порошин, бывший флигель-адъютант Петра III, а законоучителем (с 1763 года) - архимандрит Платон, иеромонах Троице-Сергиевой лавры, впоследствии Московский митрополит.

29 сентября 1773 года 19-летний Павел вступает в брак, женившись на дочери Гессен-Дармштадтского ландграфа принцессе Августине-Вильгельмине, получившей в православии имя Натальи Алексеевны. Через три года, 16 апреля 1776 г., в 5 часов утра, она умерла при родах, вместе с ней погиб и ребенок. Медицинское заключение, подписанное докторами Крузе, Аршом, Боком и другими, говорит о тяжелых родах Натальи Алексеевны, которая страдала искривлением спины, да и "крупный ребенок" был неправильно расположен. Екатерина, однако, не желая терять времени, начинает новое сватовство. На этот раз царица остановила свой выбор на вюртембергской принцессе Софии-Доротее-Августе-Луизе. С курьером доставляют портрет принцессы, который Екатерина II и предлагает Павлу, говоря, что она "кроткая, хорошенькая, прелестная, одним словом, сокровище". Наследник престола все больше и больше влюбляется в изображение, а уже в июне отправляется в Потсдам на сватовство к принцессе.

Увидев принцессу впервые 11 июля 1776 года во дворце Фридриха Великого, Павел пишет матери: "Я нашел невесту свою такову, какову только желать мысленно мог: не дурна собой, велика, стройна, отвечает умно и расторопно. Что же касается до сердца ея, то имеет она его весьма чувствительное и нежное… Любит быть дома и упражняться чтением и музыкою, жадничает учиться по-русски…" Познакомившись с принцессой, великий князь пылко влюбился в нее, а расставшись, уже с дороги пишет ей нежные письма с признанием в любви и преданности.

В августе София-Доротея приезжает в Россию и, следуя наставлениям Екатерины II, 15 (26) сентября 1776 года принимает православное крещение под именем Марии Федоровны. Вскоре состоялось венчание, через несколько месяцев она пишет: "Мой дорогой муж - ангел, я люблю его до безумия". Уже через год, 12 декабря 1777 года, у молодой четы появляется первый сын, Александр. По случаю рождения наследника в Петербурге был дан 201 пушечный выстрел, а державная бабушка Екатерина II подарила сыну 362 десятины земли, положившие начало селу Павловское, где позднее был построен дворец-резиденция Павла I. Работы по благоустройству этой лесистой территории близ Царского Села начались уже в 1778 году. Строительство нового дворца по проекту Чарльза Камерона велось в основном под наблюдением Марии Федоровны.

С Марией Федоровной Павел обрел истинное семейное счастье. В отличие от матери Екатерины и двоюродной бабушки Елизаветы, которые семейного счастья не знали, и личная жизнь которых была далека от общепринятых норм морали, Павел предстает образцовым семьянином, давшим пример всем последующим русским императорам - своим потомкам. В сентябре 1781 года великокняжеская чета под именем графа и графини Северных отправляется в большое путешествие по Европе, длившееся целый год. Во время этой поездки Павел не только осматривал достопримечательности и приобретал произведения искусства для своего строящегося дворца. Путешествие имело и большое политическое значение. Впервые вырвавшийся из-под опеки Екатерины II, великий князь имел возможность лично познакомиться с европейскими монархами, нанес визит папе римскому Пию VI. В Италии Павел, следуя по стопам своего прадеда императора Петра Великого, серьезно интересуется достижениями европейского кораблестроения и знакомится с постановкой военно-морского дела за границей. Во время своего пребывания в Ливорно цесаревич находит время для посещения находящейся там русской эскадры. В результате усвоения новых веяний в европейской культуре и искусстве, науке и технике, стиле и образе жизни, Павел во многом изменил и свое собственное мировоззрение и восприятие российской действительности.

К этому времени у Павла Петровича и Марии Федоровны уже двое детей после рождения 27 апреля 1779 года сына Константина. А 29 июля 1783 года на свет появляется их дочь Александра, в связи с чем Екатерина II подарила Павлу мызу Гатчина, выкупленную у Григория Орлова. Количество детей Павла тем временем постоянно увеличивается - 13 декабря 1784 года родилась дочь Елена, 4 февраля 1786 года - Мария, 10 мая 1788 года - Екатерина. Мать Павла, императрица Екатерина II, радуясь за своих внуков, 9 октября 1789 года пишет невестке: "Право, сударыня, ты мастерица детей на свет производить".

Воспитанием всех старших детей Павла Петровича и Марии Федоровны занималась лично Екатерина II, фактически отобрав их у родителей и даже не советуясь с ними. Именно императрица придумала имена для детей Павла, назвав Александра в честь покровителя Санкт-Петербурга, князя Александра Невского, а Константину дала это имя потому, что второй внук предназначался ею для престола будущей Константинопольской империи, которая должна была образоваться после изгнания турок из Европы. Екатерина лично занималась поисками невесты для сыновей Павла - Александра и Константина. И оба эти брака никому не принесли семейного счастья. Император Александр лишь на закате жизни найдет в своей супруге преданного и понимающего друга. А великий князь Константин Павлович нарушит общепринятые нормы и разведется со своей супругой, которая покинет Россию. Будучи наместником княжества Варшавского, он полюбит прекрасную полячку - Иоанну Грудзинскую, графиню Лович, во имя сохранения семейного счастья откажется от русского престола и так и не станет Константином I, императором всея Руси. Всего же у Павла Петровича и Марии Федоровны было четыре сына - Александр, Константин, Николай и Михаил, и шесть дочерей - Александра, Елена, Мария, Екатерина, Ольга и Анна, из которых лишь 3-летняя Ольга умерла в младенчестве.

Казалось бы, семейная жизнь Павла складывалась счастливо. Любящая жена, много детей. Но не хватало главного, к чему стремится каждый наследник престола - не было власти. Павел терпеливо ожидал кончины своей нелюбимой матери, но, казалось, великая императрица, обладавшая властным характером и крепким здоровьем, не собирается умирать никогда. В прежние годы Екатерина не раз писала о том, как она будет умирать в окружении друзей, под звуки нежной музыки среди цветов. Удар внезапно настиг ее 5 (16) ноября 1796 года в узком переходе между двумя комнатами Зимнего дворца. У нее произошел сильнейший инсульт, и нескольким слугам с трудом удалось вытащить грузное тело государыни из узкого коридора и положить на расстеленный на полу матрас. Курьеры помчались в Гатчину, чтобы сообщить Павлу Петровичу весть о болезни его матери. Первым был граф Николай Зубов. На следующий день в присутствии сына, внуков и близких придворных императрица скончалась, не приходя в себя, в возрасте 67 лет, из которых 34 года она провела на русском троне. Уже в ночь на 7 (18) ноября 1796 года все были приведены к присяге новому императору - 42-летнему Павлу I.

К моменту вступления на престол Павел Петрович был человеком с установившимися взглядами и привычками, с готовой, как ему казалось, программой действий. Еще в 1783 году он порывает все отношения с матерью, среди придворных ходили слухи о лишении Павла права престолонаследия. Павел погружается в теоретические рассуждения о настоятельной необходимости изменения управления Россией. Вдали от двора, в Павловске и Гатчине, он создает своеобразную модель новой России, представлявшуюся ему образцом управления всей страны. В 30-летнем возрасте он получил от матери большой список литературных произведений для глубокого изучения. Здесь были книги Вольтера, Монтескье, Корнеля, Юма и других знаменитых французских и английских авторов. Павел считал целью государства "блаженство каждого и всех". Формой правления он признавал только монархию, хотя и соглашался с тем, что эта форма "связана с неудобствами человечеств". Однако Павел утверждал, что самодержавная власть лучше других, так как "соединяет в себе силу законов власти одного".

Из всех занятий новый царь имел наибольшее пристрастие к военному делу. Советы боевого генерала П.И. Панина и пример Фридриха Великого увлекли его на военный путь. Во время царствования матери, Павел, устраненный от дел, долгие часы досуга заполнял обучением воинских батальонов. Именно тогда у Павла сформировался, вырос и окреп тот "капральский дух", который он стремился привить всей армии. По его мнению, русская армия екатерининских времен была скорее беспорядочной толпой, нежели правильно устроенным войском. Процветало казнокрадство, использование труда солдат в помещичьих усадьбах командиров, и многое другое. Каждый командир одевал солдат по своему вкусу, стремясь подчас сэкономить в свою пользу денежные суммы, выделяемые на обмундирование. Павел считал себя продолжателем дела Петра I по преобразованию России. Идеалом же для него была прусская армия, кстати, сильнейшая в Европе того времени. Павлом были введены новая единая форма, устав, вооружение. Солдатам было разрешено жаловаться на злоупотребления своих командиров. Все строго контролировалось и, в целом, положение, например, нижних чинов стало лучше.

Вместе с тем, Павел отличался определенным миролюбием. В царствование Екатерины II (1762-1796) Россия участвовала в семи войнах, которые в общей сложности продолжались более 25 лет и нанесли стране тяжелый урон. Вступив на престол, Павел заявил, что Россия при Екатерине имела несчастье использовать свое народонаселение в частых войнах, а внутри страны дела были запущены. Тем не менее, внешняя политика Павла отличалась непоследовательностью. В 1798 году Россия вступила в антифранцузскую коалицию с Англией, Австрией, Турцией и Королевством Обеих Сицилий. По настоянию союзников главнокомандующим русскими войсками был назначен опальный А.В. Суворов, в ведение которого передавались и австрийские войска. Под руководством Суворова Северная Италия была освобождена от французского господства. В сентябре 1799 года русская армия совершила знаменитый переход через Альпы. За Итальянский поход Суворов получил чин генералиссимуса и титул князя Италийского. Однако уже в октябре того же года Россия разорвала союз с Австрией, а русские войска были отозваны из Европы. Незадолго перед убийством Павел послал войско Донское в поход на Индию. Это были 22 507 человек без обоза, припасов и какого-либо стратегического плана. Этот авантюрный поход был отменен сразу после гибели Павла.

В 1787 году, отправляясь в первый и последний раз в действующую армию, Павел оставил свой "Наказ", в котором изложил свои мысли об управлении государством. Перечисляя все сословия, он останавливается на крестьянстве, которое "содержит собой и своими трудами все прочие части, следственно, уважения достойно". Павел попытался провести в жизнь указ о том, чтобы крепостные крестьяне работали не более трех дней в неделю на помещика, а в воскресенье вообще не трудились. Это, однако, привело к еще большему их закабалению. Ведь до Павла, например, крестьянское население Украины вообще не знало барщины. Теперь, к радости малороссийских помещиков, здесь вводилась трехдневная барщина. В русских же усадьбах очень трудно было проследить за выполнением указа.

В сфере финансов Павел считал, что доходы государства принадлежат государству, а не государю лично. Он требовал согласовывать расходы с надобностью государства. Павел приказал переплавить на монеты часть серебряных сервизов Зимнего дворца, уничтожить до двух миллионов рублей ассигнациями для сокращения государственного долга.

Обращалось внимание и на народное образование. Был издан указ о восстановлении университета в Прибалтике (был открыт в Дерпте уже при Александре I), открылась в Петербурге Медико-хирургическая академия, много школ и училищ. Вместе с тем, чтобы не допустить в Россию идеи "развратной и преступной" Франции, полностью запрещалась учеба русских за границей, устанавливалась цензура на ввозимую литературу и ноты, даже запрещалось играть в карты. Любопытно, что по разным соображениям новый царь обратил внимание на улучшение русского языка. Вскоре по вступлении на престол, Павел приказал во всех официальных бумагах "изъясняться самым чистым и простым слогом, употребляя всю возможную точность, а высокопарных выражений, смысл потерявших, всегда избегать". В то же время странными, возбуждавшими недоверие к умственным способностям Павла, были указы, воспрещавшие употребление тех или иных видов одежды. Так, нельзя было носить фраки, круглые шляпы, жилеты, шелковые чулки, взамен разрешалось немецкое платье с точным определением цвета и размера воротника. По свидетельству А.Т. Болотова, Павел требовал от всех честного исполнения своих обязанностей. Так, проезжая по городу, пишет Болотов, император увидел офицера, идущего без шпаги, а сзади денщика, несущего шпагу и шубу. Павел подошел к солдату и спросил, чью шпагу он несет. Тот ответил: "Офицера, что идет впереди". "Офицера! Так что, ему трудно носить свою шпагу? Так надень ее на себя, а ему отдай свой штык!". Так Павел произвел солдата в офицеры, а офицера разжаловал в рядовые. Болотов замечает, что это произвело громадное впечатление на солдат и офицеров. В частности, последние, опасаясь повторения подобного, стали ответственнее относиться к службе.

С целью контроля за жизнью страны Павел вывесил у ворот своего дворца в Петербурге желтый ящик для подачи прошений на его имя. Подобные донесения принимались и на почте. Это было для России в новинку. Правда, этим тут же стали пользоваться для ложных доносов, пасквилей и карикатур на самого царя.

Одним из важных политических актов императора Павла после вступления на престол было перезахоронение 18 декабря 1796 года его отца Петра III, убитого 34 года назад. Все началось еще 19 ноября, когда "повелением императора Павла Петровича вынуто тело в Невском монастыре погребенного покойного императора Петра Федоровича, и в новый сделанный великолепный гроб, обитый золотым глазетом, с гербами императорскими, с старым гробом тело положено". В тот же день вечером, "изволили прибыть в Невский монастырь его величество, ея величество и их высочества, в Нижнюю Благовещенскую церковь, где стояло тело, и по прибытии, открыт был гроб; к телу покойного государя изволили прикладываться… и потом закрыто было". Сегодня трудно представить, к чему "прикладывался" царь и заставлял "прикладываться" свою жену и детей. По свидетельству очевидцев, в гробу был лишь костный прах и части одежды.

25 ноября по разработанному императором в мельчайших подробностях ритуалу было совершено сокоронование праха Петра III и трупа Екатерины II. Такого еще не видела Россия. Утром в Александро-Невском монастыре Павел возложил корону на гроб Петра III, а во втором часу дня Мария Федоровна в Зимнем дворце возложила ту же корону на умершую Екатерину II. В церемонии в Зимнем дворце была одна жуткая деталь - камер-юнкер и камердинеры императрицы во время возложения короны "приподнимали тело усопшей". Очевидно, имитировалось, что Екатерина II была как бы жива. Вечером того же дня тело императрицы было перенесено в великолепно устроенный траурный шатер, а 1 декабря Павел торжественно перенес в Невский монастырь императорские регалии. На следующий день, в 11 часов утра от Нижней Благовещенской церкви Александро-Невской лавры медленно двинулся в путь траурный кортеж. Впереди гроба Петра III герой Чесмы Алексей Орлов нес на бархатной подушке императорскую корону. Позади катафалка в глубоком трауре шествовала вся августейшая семья. Гроб с останками Петра III перевезли в Зимний дворец и установили рядом с гробом Екатерины. Через три дня, 5 декабря, оба гроба перевезли в Петропавловский собор. Две недели они были выставлены там для поклонения. Наконец, 18 декабря их предали земле. На гробницах ненавистных супругов указали одну и ту же дату погребения. По этому поводу Н.И. Греч заметил: "Подумаешь, что они провели всю жизнь вместе на троне, умерли и погребены в один день".

Весь этот фантасмагорический эпизод поразил воображение современников, которые пытались найти ему хоть какое-то разумное объяснение. Одни утверждали, что все это было проделано, для того, чтобы опровергнуть слухи о том, что Павел - не сын Петра III. Другие видели в этой церемонии стремление унизить и оскорбить память Екатерины II, ненавидевшей своего мужа. Короновав уже коронованную Екатерину одновременно с не успевшим короноваться при жизни Петром III той же самой короной и почти одновременно, Павел как бы заново, посмертно, обвенчал своих родителей, и тем самым свел на нет результаты дворцового переворота 1762 года. Павел заставил убийц Петра III нести императорские регалии, тем самым, выставив этих людей на публичное осмеяние.

Существуют сведения, что идея вторичных похорон Петра III была подсказана Павлу масоном С.И. Плещеевым, который этим хотел отомстить Екатерине II за гонения на "вольных каменщиков". Так или иначе, церемония перезахоронения останков Петра III была совершена даже раньше коронации Павла, которая последовала 5 апреля 1797 года в Москве, - настолько важное значение уделял новый царь памяти отца, подчеркнув лишний раз, что его сыновние чувства к отцу были сильнее чувств к властной матери. А в самый день своей коронации Павел I издал закон о престолонаследии, который устанавливал жесткий порядок в наследовании престола по прямой мужской нисходящей линии, а не по произвольному желанию самодержца, как раньше. Указ этот действовал весь XIX век.

Русское общество неоднозначно относилось к правительственным мероприятиям Павловского времени и лично к Павлу. Подчас историки говорили, что при Павле во главе государства стали гатчинцы - люди невежественные и грубые. Из их числа называют А.А. Аракчеева и ему подобных. В качестве характеристики "гатчинцев" приводят слова Ф.В. Ростопчина, что "лучший из них заслуживает колесования". Но не следует забывать, что были среди них Н.В. Репнин, А.А. Беклешов и другие честные и порядочные люди. Среди сподвижников Павла мы видим С.М. Воронцова, Н.И. Салтыкова, А.В. Суворова, Г.Р. Державина, при нем выдвинулся блестящий государственный деятель М.М. Сперанский.

Особую роль в политике Павла занимали взаимоотношения с Мальтийским орденом. Орден Св. Иоанна Иерусалимского, появившийся в XI веке, длительное время был связан с Палестиной. Под натиском турок иоанниты вынуждены были покинуть Палестину, обосноваться сначала на Кипре, а затем на острове Родос. Однако борьба с турками, длившаяся не одно столетие, вынудила их в 1523 году покинуть и это пристанище. После семи лет скитаний иоанниты получили в дар от испанского короля Карла V Мальту. Этот скалистый остров стал неприступной крепостью Ордена, который стал называться Мальтийским. Конвенцией от 4 января 1797 года Ордену было разрешено иметь в России великое приорство. В 1798 году появился манифест Павла "Об установлении ордена Св. Иоанна Иерусалимского". Новый монашеский орден состоял из двух приорств - римско-католического и российско-православного с 98 командорствами. Есть предположение, что Павел хотел тем самым объединить две церкви - католическую и православную.

12 июня 1798 года Мальта была без боя взята французами. Рыцари заподозрили в измене великого магистра Гомпеша и лишили его сана. Осенью того же года на этот пост был избран Павел I, охотно принявший на себя знаки нового сана. Перед Павлом рисовался образ рыцарского союза, в котором в противовес идеям французской революции процветали бы принципы ордена - строгое христианское благочестие, безусловное послушание старшим. По мнению Павла, Мальтийский орден, столь долго и успешно боровшийся с врагами христианства, должен теперь собрать все "лучшие" силы Европы и послужить могучим оплотом против революционного движения. Резиденция Ордена была перенесена в Петербург. В Кронштадте снаряжался флот для изгнания французов с Мальты, но в 1800 году остров был занят англичанами, а вскоре скончался и Павел. В 1817 году было объявлено, что Ордена в России больше не существует.

В конце века Павел отдалился от семьи, наступило ухудшение во взаимоотношениях с Марией Федоровной. Ходили слухи о неверности императрицы и нежелании признать своими сыновьями младших мальчиков - Николая, родившегося в 1796 году, и Михаила, родившегося в 1798-м. Доверчивый и прямодушный, но в то же время подозрительный, Павел, благодаря интригам фон Палена, ставшего его ближайшим придворным, начинает подозревать всех близких ему людей во враждебности к нему.

Павел любил Павловск и Гатчину, где он жил в ожидании престола. Взойдя на трон, он начал строить новую резиденцию - Михайловский замок, по проекту итальянца Винченцо Бренны, ставшего главным придворным архитектором. В замке все было приспособлено для защиты императора. Каналы, подъемные мосты, тайные переходы, казалось, должны были сделать жизнь Павла долгой. В январе 1801 года строительство новой резиденции было завершено. Но множество планов Павла I так и остались неосуществленными. Именно в Михайловском дворце Павел Петрович и был убит вечером 11 (23) марта 1801 года. Утратив чувство реальности, он стал маниакально подозрителен, удалил от себя преданных людей, и сам спровоцировал недовольных в гвардии и высшем обществе к заговору. В заговоре участвовали Аргамаков, вице-канцлер П.П. Панин, фаворит Екатерины П.А. Зубов, генерал-губернатор Петербурга фон Пален, командиры гвардейских полков: Семеновского - Н.И. Депрерадович, Кавалергардского - Ф.П. Уваров, Преображенского - П.А. Талызин. Благодаря измене, группа заговорщиков проникла в Михайловский замок, поднялась к спальне императора, где, по одной версии, он был убит Николаем Зубовым (зять Суворова, старший брат Платона Зубова), который ударил его массивной золотой табакеркой в висок. Согласно другой версии, Павел был задушен шарфом или задавлен группой заговорщиков, которые навалились на императора. "Пощадите! Воздуху, воздуху! Что я вам сделал плохого?" - это были его последние слова.

Вопрос о том, знал ли о заговоре против своего отца Александр Павлович, долгое время оставался невыясненным. По воспоминаниям князя А. Чарторыйского, мысль о заговоре возникла чуть ли не в первые дни правления Павла, но переворот стал возможен лишь после того, как стало известно о согласии Александра, подписавшего секретный манифест, в котором обязывался не преследовать заговорщиков после восшествия на престол. И вероятнее всего, сам Александр прекрасно понимал, что без убийства дворцовый переворот будет невозможен, так как добровольно Павел I не отречется. Царствование Павла I длилось всего четыре года, четыре месяца и четыре дня. Похороны его состоялись 23 марта (4 апреля) 1801 года в Петропавловском соборе.

Всю оставшуюся жизнь Мария Федоровна посвятила семье и увековечиванию памяти своего супруга. В Павловске, почти на краю парка, среди лесной глуши, над оврагом, был поставлен Мавзолей супругу-благодетелю по проекту Тома де Томона . Подобно античному храму он величественен и молчалив, вся природа вокруг как бы скорбит вместе с изваянной из мрамора порфироносной вдовой, плачущей над прахом супруга.

Павел был двойственен. Рыцарь в духе уходящего века, он не смог найти свое место в веке XIX, где прагматизм общества и относительная свобода представителей верхушки общества не могли далее существовать совместно. Общество, которое за сто лет до Павла терпело любые выходки Петра I, не стало терпеть Павла I. "Наш романтический царь", как именовал Павла I А.С. Пушкин, не сумел справиться со страной, которая ждала не только усиления власти, но и, прежде всего, различных реформ во внутренней политике. Реформ, которых Россия ждала от каждого правителя. Однако от Павла, в силу его воспитания, образования, религиозных принципов, опыта взаимоотношений с отцом и, особенно, с матерью, таких реформ ждать было напрасно. Павел был мечтателем, желавшим преобразовать Россию, и реформатором, вызывавшим неудовольствие всех. Несчастный государь, принявший смерть во время последнего в истории России дворцового переворота. Несчастный сын, повторивший судьбу своего отца.

Госпожа дражайшая матушка!

Отвлекитесь, сделайте милость, пожалуйста, на мгновение от Ваших важных занятий, чтобы принять поздравления, которые мое сердце, покорное и послушное Вашей воле, приносит в день рождения Вашего Императорского Величества. Да пусть Всемогущий Бог благословит Ваши драгоценные для всего отечества дни до самых отдаленных времен человеческой жизни, и пусть у Вашего Величества не иссякнет никогда для меня нежность матери и правительницы, всегда дорогой и почитаемой мною, чувства, с которыми остаюсь для Вас, Ваше Императорское Величество, самый покорный и самый преданный сын и подданный Павел.

Судьба российского императора Павла I, противоречивость его правления и трагическая гибель . Одни и те же события и реформы короткого правления Павла I часто расцениваются диаметрально противоположно.

Судьба сына Екатерины II Павла Петровича

К моменту начала своего правления Павел Петрович достиг возраста 42 лет. В первые годы жизни воспитанием будущего императора занималась его бабушка императрица Елизавета, которая воспитывала во внуке качества правителя, не желая оставлять трон сыну Петру III. Павел получил отличное по тем временам образование. Среди дисциплин, которые он изучал, были:

• Закон Божий;
• иностранные языки;
• танцы;
• живопись;
• история;
• география;
• физика;
• химия;
• фехтование;
• арифметика;
• астрономия.

В распоряжении внука императрицы находилась библиотека академика Корфа. Самостоятельно Павел увлеченно изучал военные науки. С родителями, «благодаря» стараниям бабушки, он встречался крайне редко. От жизни за пределами своих комнат его ограничивала толпа нянек и педагогов, главной целью которых было услужение Елизавете.

На всей его жизни отразились сплетни о его происхождении. С момента рождения возник вопрос: «Павел I - чей сын на самом деле?». А все дело в том, что по сей день считается, что супружеские отношения между родителями Павла I отсутствовали. Косвенным подтверждением этому служит рождение наследника на 10 году супружества. Причем великая княжна Екатерина периодически тайно рожала детей, которые долго не жили. Приписывают этих детей ее любовникам. Есть несколько основных версий рождения Павла I:

1. Отец наследника камергер великокняжеского двора С. Салтыков. По одному из предположений, сближение Екатерины и Салтыкова произошло по тайному указанию правящей императрицы.
2. Отец – законный муж Екатерины, великий князь Петр, который по настоянию своей матери, правящей императрицы Елизаветы произвел наследника. Есть версия, что Екатерине удалось забеременеть от мужа после какой-то операции, сделанной великому князю.
3. Ребенок во время родов умер, и вместо него подложили, чтобы удовлетворить требование Елизаветы о наследнике, новорожденного чухонского ребенка.

На все вопросы могла бы ответить генетическая экспертиза сохранившихся останков, но она или не проводилась, или ее результаты не обнародованы, по крайней мере, в учебниках истории их нет. Может быть, кому-то до сих пор необходимо сокрытие правды.

Внешнее же сходство и сходство характеров Петра и Павла, а также общая нелюбовь к Екатерине однозначно подтверждают, что отец наследника - великий князь и законный супруг будущей императрицы.

Екатерина II в течение своего длительного царствования не подпускала сына к решению государственных вопросов, скорее всего, из опасения, что появится конкурент на престол, ведь партия, поддерживающая права Петра на престол существовала. Опиралась эта партия на обещание (или письменное обязательство, которое не сохранилось) передать власть сыну по достижению им совершеннолетия.

Кроме этого, Павел не мог не слышать о том, что его бабушка императрица Елизавета хотела оставить трон именно ему, а не Петру III, а кандидатура матери Павла Екатерины не рассматривалась вообще.

Давно достигший необходимого возраста и к 1776 году второй раз женатый, кстати, очень счастливо, Павел считал – мать узурпировала его трон.

Еще одним обстоятельством, портившим взаимоотношения с матерью со стороны Павла, являлось то, что он обвинял ее в смерти отца Петра III.

Все эти причины постепенно стали причиной выработки своего, не похожего на материнский, подхода к дальнейшему развитию Российской империи у великого князя Павла Петровича.

Сколько лет правил Павел I, и какова его роль в истории России

Первое, что сделал Павел I, придя к власти после смерти Екатерины II, – изменил порядок престолонаследия. Теперь престол должен передаваться только по мужской линии и только от отца к сыну. Главной целью этого нововведения было предотвращение дворцовых переворотов в дальнейшем. Последней цели достигнуть не удалось, но порядок престолонаследия сохранился до окончания правления династии Романовых.

В реформах, которые стал проводить новый император, явно чувствуется противопоставление тому, что делала Екатерина. Во многом чувствуется влияние Пруссии и, в частности, «равнение» на Фридриха Великого. С другой стороны, его кумиром был Петр I.

В сплетении этих противоречий Павел Петрович и начал править страной. Основные события правления Павла I Петровича:

• реформирование армии по прусскому образцу - практически все наказания стали не соразмерны проступку, армия сократилась за счет увольнения находящихся в отпусках офицеров и числящихся в армии недорослей и др. Все это восстановило русских военных против императора;
• император вернул из ссылок и изгнаний практически всех пострадавших от власти Екатерины II – обернулось против императора, многие из амнистированных стали противниками правления Павла I;
• попытки борьбы с крепостным правом – настроили против императора дворян, барщина и другие повинности сократилась только на бумаге;
• организация показушных аракчеевских деревень с палочной дисциплиной;
• попытки превращения дворянства в поголовно служащее сословие – усилили настроения против императора дворян;
• запрет всего французского (книг, танцев, моды и др.) в виде борьбы с идеями Французской революции – привел к непониманию происходящего в обществе;
• отмена запрета на телесные наказания для дворян, духовенства и высших купеческих гильдий;
• конфликт с Англией Испанией из-за острова Мальта – привел к сближению с Францией. Павел стал магистром Мальтийского ордена;
• альянс с Наполеоном, мечты о захвате Индии, континентальная блокада Великобритании – вызвали бурную реакцию непонимания происходящего и значительно подорвали благосостояние страны;
• издавалось множество указов и распоряжений, порой противоречащих друг другу. Главной проблемой было то, что за исполнением никто не следил;
• введена жесточайшая цензура;
• запрещена учеба в заграничных учебных заведениях.

Все вышеназванные действия императора настроили против него значительную часть привилегированного общества. Болезненная подозрительность рассорила императора с семьей и двором. На императора было подготовлено как минимум три покушения. Последнее покушение 24 марта 1801 года закончилось убийством (удушением) императора. По официальной версии император Павел I скоропостижно скончался от апоплексического удара. В убийстве и его организации приняли участие командиры гвардейских полков и высшие должностные лица.

Российский престол занял Александр I Павлович, который был предупрежден заговорщиками о готовящемся перевороте, но ничего не сделал, чтобы его предотвратить. Единственное, что как-то снимает с Александра ярлык «отцеубийцы», это то, что он надеялся обойтись без смертельного исхода.

Есть версия, что сам Павел I знал о готовящемся покушении и был ознакомлен со списком заговорщиков, но ничего не предпринял. Может быть, чтобы не подставлять под удар сына?

Русской Православной церковью рассматривался вопрос о канонизировании Павла Петровича, но положительно решен не был.

Каким на самом деле былимператор Павел Петрович сын Екатерины II мы знаем по отзывам его современников и сохранившимся документам. Современными исследователями признается, что многие реформы Павла I имели , которое могло принести пользу империи, но император все делал спонтанно и наполовину, не задумываясь о готовности страны к преобразованиям, не контролируя исполнение, часто размениваясь на мелочи.